КЕМБРИДЖ (США) – На протяжении последних двух с половиной лет мировые цены на нефть и газ подвергались шокам спроса, шокам предложения, а иногда тем и другим одновременно. Возникшая в результате волатильность на рынках энергоресурсов стала отражением и микрокосмосом накренившейся мировой экономики.
Цена нефти марки «Брент» упала с «нормальных» $68 за баррель в конце 2019 года до $14 за баррель в апреле 2020 года, когда пандемия Covid-19 распространялась по всему миру. Два года спустя, в марте 2022 года, цены подскочили до $133 за баррель – это произошло после нападения России на Украину. А теперь они снова падают на фоне возросших опасений, что в США начнётся рецессия. Впрочем, цена может снова повыситься, если экономика Китая быстро выйдет из ступора, в котором она оказалась из-за политики нулевого Covid.
Что произойдёт дальше, и как власти могут продолжать стремиться к экологической устойчивости на фоне всех этих рыночных бурь?
КЕМБРИДЖ (США) – На протяжении последних двух с половиной лет мировые цены на нефть и газ подвергались шокам спроса, шокам предложения, а иногда тем и другим одновременно. Возникшая в результате волатильность на рынках энергоресурсов стала отражением и микрокосмосом накренившейся мировой экономики.
Цена нефти марки «Брент» упала с «нормальных» $68 за баррель в конце 2019 года до $14 за баррель в апреле 2020 года, когда пандемия Covid-19 распространялась по всему миру. Два года спустя, в марте 2022 года, цены подскочили до $133 за баррель – это произошло после нападения России на Украину. А теперь они снова падают на фоне возросших опасений, что в США начнётся рецессия. Впрочем, цена может снова повыситься, если экономика Китая быстро выйдет из ступора, в котором она оказалась из-за политики нулевого Covid.
Что произойдёт дальше, и как власти могут продолжать стремиться к экологической устойчивости на фоне всех этих рыночных бурь?