МЭДИСОН (ВИСКОНСИН, США) – Избыток промышленных мощностей в Китае вызывает обеспокоенность во всем мире. И понятно почему: на долю Китая приходится почти треть мировой добавленной стоимости в промышленности и пятая часть всего мирового экспорта промышленных товаров. Однако есть веские основания полагать, что вскоре начнётся упадок китайской промышленности.
Для понимания происходящего в Китае стоит вспомнить недавнюю историю Японии. После Второй мировой войны промышленность Японии быстро росла, в основном благодаря доступу к огромному рынку США. Однако «Соглашение Плаза» 1985 года (укрепившее иену и подорвавшее японский экспорт), а также старение населения и сокращение рабочей силы привели к развороту этой тенденции.
В период с 1985 по 2022 годы доля японских товаров в импорте США снизилась с 22% до 5%, а доля Японии в мировом экспорте промышленных товаров уменьшилась с 16% до 4%. Кроме того, доля Японии в мировой добавленной стоимости в промышленности резко сократилась: с 22% в 1992 году до 5% в 2022 году. Количество японских компаний в списке Fortune Global 500 уменьшилось со 149 в 1995 году до всего лишь 40 сегодня.
Как показано на графике, в последние десятилетия Китай движется по такой же восходящей траектории, однако подъём китайской промышленности даже больше зависел от американского рынка. В 1978-1984 годах импорт Японии из США равнялся 51% японского экспорта в США, а у Китая в 2001-2018 годах этот показатель был равен 23%.
[График]
Главная вина за этот дисбаланс лежит на китайской политике семейного планирования. Располагаемый доход домохозяйств должен равняться 60-70% ВВП страны, чтобы поддерживать потребление домохозяйств на уровне около 60% ВВП. Однако политика одного ребёнка в семье (она действовала с 1980 по 2015 годы) ограничивала доходы домохозяйств в Китае, стимулировала высокий уровень сбережений, сдерживала внутренний спрос.
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
В результате располагаемый доход домохозяйств в Китае снизился с 62% ВВП в 1983 году до 44% ВВП сегодня, а потребление домохозяйств сократилось с 53% ВВП до 37% ВВП. В Японии же потребление домохозяйств достигает 56% ВВП. Можно представить это так: если зарплата обычно равняется $60-70, то китайские рабочие получат лишь $44, а их покупательная сила будет равна $37, в то время как покупательная сила японские рабочих составит $56.
Между тем у китайских властей имеется множество финансовых ресурсов, которые оно направляет на субсидирование и инвестиции в промышленность. А поскольку промышленный сектор Китая приносит высокую отдачу, международные инвесторы с готовностью вкладывают в него капиталы. Добавьте сюда избыток рабочей силы в размере около 100 млн человек, и станет ясно, что в такой ситуации трудно избежать появления избыточных мощностей.
Учитывая недостаток внутреннего спроса, для Китая единственным способом сокращения избыточных мощностей и создания достаточного числа рабочих мест для населения является поддержание большого профицита счёта текущих операций. И здесь в игру вступают США: доля китайских товаров в американском импорте выросла с 1% в 1985 году до 22% в 2017 году. В период с 2001 по 2018 годы на США приходилось три четверти внешнеторгового профицита Китая.
Огромный профицит Китая зеркально отражает дефицит США, и, хотя подъём китайской промышленности едва ли стал единственной причиной упадка промышленности в США, он был одной из главных. Доля США в мировом промышленном экспорте оставалась стабильной (около 13%) в период с 1971 по 2000 годы, но резко сократилась после вступления Китая в ВТО в 2001 году, упав до всего лишь 6% в 2022-м. Доля США в добавленной стоимости в промышленности тоже резко уменьшилась – с 25% в 2000 году до 16% в 2021 году.
Эти тенденции разоряли «Ржавый пояс» Америки, протянувшийся от штата Висконсин до востока Пенсильвании, что привело к росту недовольства населения глобализацией и «политическими элитами», которые её расхваливали. В 2016 году Дональд Трамп воспользовался этим недовольством, чтобы попасть в Белый дом: он пообещал возродить американскую промышленность и заставить Китай изменить свои методы торговли. В ноябре Трамп надеется всё это повторить.
И в этом смысле политика одного ребенка в Китае косвенно, но очень глубоко изменила политический ландшафт в США. А теперь политика США меняет экономику Китая. Американский отпор Китаю, начавшийся с введения пошлин Трампом в 2018 году и усилившийся при президенте Джо Байдене, привёл к снижению доли китайских товаров в импорте США до всего лишь 12,7% в первой половине 2024 года.
Помимо американского рынка Китай теряет и свои промышленные компании, которые частично переносят производство в другие страны (например, Вьетнам и Мексику), чтобы уклониться от пошлин США. Этот частичный перенос предвещает более широкий уход, схожий с постепенным упадком промышленного сектора в Японии.
Есть ещё две причины, почему Китай всё больше напоминает Японию. Во-первых, его рабочая сила быстро сокращается и стареет. По официальным данным, ежегодное число новорожденных сократилось со среднего уровня 23,4 млн в 1962-1990 годах до всего лишь девяти миллионов в прошлом году. И даже эта цифра, вероятно, сильно завышена. Не исключено, что через несколько лет Китай будет регистрировать лишь шесть миллионов новорожденных в год. Тем временем средний возраст рабочих-мигрантов, которые составляют 80% рабочей силы в китайской промышленности, повысился с 34 лет в 2008 году до 43 лет в прошлом году, а доля людей старше 50 лет возросла с 11% до 31%. Некоторые заводы уже закрываются из-за нехватки рабочих.
Во-вторых, китайский сектор услуг будет вытеснять промышленность. Правительство страны стремится увеличить долю располагаемых доходов домохозяйств в ВВП, поэтому спрос на американские товары в Китае будет расти, при этом часть рабочих перейдёт из промышленности в сектор услуг, где также будут находить работу выпускники китайских вузов, количество которых быстро растёт.
Упадок промышленности может оказаться не таким быстрым, как в Японии, потому что у Китай больше внутренний рынок, а его промышленная экосистема полнее. Кроме того, Китай активно вкладывается в искусственный интеллект и робототехнику, что может повысить производительность. Тем не менее упадок неизбежен и необратим. К сожалению для США, нет гарантий, что это приведёт к возрождению отечественной промышленности.
И Фусянь – старший учёный в Университете Висконсин-Мэдисон, инициатор движения против политики одного ребенка в Китае, автор книги «Большая страна с пустым гнездом» (издательство China Development Press, 2013), которая была сначала запрещена в Китае, а потом заняла первое место в списке China Publishing Today «100 лучших книг 2013 года в Китае».
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
New research on the importance of cross-border knowledge and technology spillovers suggests that government support alone cannot guarantee success in an industry. That is why Taiwan and South Korea's semiconductor industrial policies succeeded, while China's has not.
demonstrates that while subsidies can help, knowledge and technology transfers are crucial.
To secure a lasting peace, Ukraine’s allies must make Vladimir Putin understand that he cannot dictate the terms. Guaranteeing Ukraine’s security will require increased military support, a clear path to NATO membership, and international support for President Volodymyr Zelensky’s peace plan.
outline steps that global leaders can take to ensure a Ukrainian victory and deter future Russian aggression.
МЭДИСОН (ВИСКОНСИН, США) – Избыток промышленных мощностей в Китае вызывает обеспокоенность во всем мире. И понятно почему: на долю Китая приходится почти треть мировой добавленной стоимости в промышленности и пятая часть всего мирового экспорта промышленных товаров. Однако есть веские основания полагать, что вскоре начнётся упадок китайской промышленности.
Для понимания происходящего в Китае стоит вспомнить недавнюю историю Японии. После Второй мировой войны промышленность Японии быстро росла, в основном благодаря доступу к огромному рынку США. Однако «Соглашение Плаза» 1985 года (укрепившее иену и подорвавшее японский экспорт), а также старение населения и сокращение рабочей силы привели к развороту этой тенденции.
В период с 1985 по 2022 годы доля японских товаров в импорте США снизилась с 22% до 5%, а доля Японии в мировом экспорте промышленных товаров уменьшилась с 16% до 4%. Кроме того, доля Японии в мировой добавленной стоимости в промышленности резко сократилась: с 22% в 1992 году до 5% в 2022 году. Количество японских компаний в списке Fortune Global 500 уменьшилось со 149 в 1995 году до всего лишь 40 сегодня.
Как показано на графике, в последние десятилетия Китай движется по такой же восходящей траектории, однако подъём китайской промышленности даже больше зависел от американского рынка. В 1978-1984 годах импорт Японии из США равнялся 51% японского экспорта в США, а у Китая в 2001-2018 годах этот показатель был равен 23%.
[График]
Главная вина за этот дисбаланс лежит на китайской политике семейного планирования. Располагаемый доход домохозяйств должен равняться 60-70% ВВП страны, чтобы поддерживать потребление домохозяйств на уровне около 60% ВВП. Однако политика одного ребёнка в семье (она действовала с 1980 по 2015 годы) ограничивала доходы домохозяйств в Китае, стимулировала высокий уровень сбережений, сдерживала внутренний спрос.
PS Events: Climate Week NYC 2024
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
В результате располагаемый доход домохозяйств в Китае снизился с 62% ВВП в 1983 году до 44% ВВП сегодня, а потребление домохозяйств сократилось с 53% ВВП до 37% ВВП. В Японии же потребление домохозяйств достигает 56% ВВП. Можно представить это так: если зарплата обычно равняется $60-70, то китайские рабочие получат лишь $44, а их покупательная сила будет равна $37, в то время как покупательная сила японские рабочих составит $56.
Между тем у китайских властей имеется множество финансовых ресурсов, которые оно направляет на субсидирование и инвестиции в промышленность. А поскольку промышленный сектор Китая приносит высокую отдачу, международные инвесторы с готовностью вкладывают в него капиталы. Добавьте сюда избыток рабочей силы в размере около 100 млн человек, и станет ясно, что в такой ситуации трудно избежать появления избыточных мощностей.
Учитывая недостаток внутреннего спроса, для Китая единственным способом сокращения избыточных мощностей и создания достаточного числа рабочих мест для населения является поддержание большого профицита счёта текущих операций. И здесь в игру вступают США: доля китайских товаров в американском импорте выросла с 1% в 1985 году до 22% в 2017 году. В период с 2001 по 2018 годы на США приходилось три четверти внешнеторгового профицита Китая.
Огромный профицит Китая зеркально отражает дефицит США, и, хотя подъём китайской промышленности едва ли стал единственной причиной упадка промышленности в США, он был одной из главных. Доля США в мировом промышленном экспорте оставалась стабильной (около 13%) в период с 1971 по 2000 годы, но резко сократилась после вступления Китая в ВТО в 2001 году, упав до всего лишь 6% в 2022-м. Доля США в добавленной стоимости в промышленности тоже резко уменьшилась – с 25% в 2000 году до 16% в 2021 году.
Эти тенденции разоряли «Ржавый пояс» Америки, протянувшийся от штата Висконсин до востока Пенсильвании, что привело к росту недовольства населения глобализацией и «политическими элитами», которые её расхваливали. В 2016 году Дональд Трамп воспользовался этим недовольством, чтобы попасть в Белый дом: он пообещал возродить американскую промышленность и заставить Китай изменить свои методы торговли. В ноябре Трамп надеется всё это повторить.
И в этом смысле политика одного ребенка в Китае косвенно, но очень глубоко изменила политический ландшафт в США. А теперь политика США меняет экономику Китая. Американский отпор Китаю, начавшийся с введения пошлин Трампом в 2018 году и усилившийся при президенте Джо Байдене, привёл к снижению доли китайских товаров в импорте США до всего лишь 12,7% в первой половине 2024 года.
Помимо американского рынка Китай теряет и свои промышленные компании, которые частично переносят производство в другие страны (например, Вьетнам и Мексику), чтобы уклониться от пошлин США. Этот частичный перенос предвещает более широкий уход, схожий с постепенным упадком промышленного сектора в Японии.
Есть ещё две причины, почему Китай всё больше напоминает Японию. Во-первых, его рабочая сила быстро сокращается и стареет. По официальным данным, ежегодное число новорожденных сократилось со среднего уровня 23,4 млн в 1962-1990 годах до всего лишь девяти миллионов в прошлом году. И даже эта цифра, вероятно, сильно завышена. Не исключено, что через несколько лет Китай будет регистрировать лишь шесть миллионов новорожденных в год. Тем временем средний возраст рабочих-мигрантов, которые составляют 80% рабочей силы в китайской промышленности, повысился с 34 лет в 2008 году до 43 лет в прошлом году, а доля людей старше 50 лет возросла с 11% до 31%. Некоторые заводы уже закрываются из-за нехватки рабочих.
Во-вторых, китайский сектор услуг будет вытеснять промышленность. Правительство страны стремится увеличить долю располагаемых доходов домохозяйств в ВВП, поэтому спрос на американские товары в Китае будет расти, при этом часть рабочих перейдёт из промышленности в сектор услуг, где также будут находить работу выпускники китайских вузов, количество которых быстро растёт.
Упадок промышленности может оказаться не таким быстрым, как в Японии, потому что у Китай больше внутренний рынок, а его промышленная экосистема полнее. Кроме того, Китай активно вкладывается в искусственный интеллект и робототехнику, что может повысить производительность. Тем не менее упадок неизбежен и необратим. К сожалению для США, нет гарантий, что это приведёт к возрождению отечественной промышленности.
И Фусянь – старший учёный в Университете Висконсин-Мэдисон, инициатор движения против политики одного ребенка в Китае, автор книги «Большая страна с пустым гнездом» (издательство China Development Press, 2013), которая была сначала запрещена в Китае, а потом заняла первое место в списке China Publishing Today «100 лучших книг 2013 года в Китае».