ЛОНДОН – Обсуждения климатической политики часто сводятся к тому, кто будет платить за достижение нулевой углеродной экономики, с особым упором на такие промышленные сектора, как производство стали и цемента. Но общие затраты поразительно низкие, и наша самая большая проблема относится не к сфере промышленной продукции, а к сфере продовольствия.
Например, последний отчет британского Комитета по изменению климата показывает, что сведение к нулю выброса парниковых газов в Соединенном Королевстве к 2050 году сократило бы ВВП Великобритании только на 0,5%. Отчет Комиссии по энергетическому переходу «Как сделать миссию выполнимой» показывает общий показатель 0,5% мирового ВВП за счет снижения до нуля выбросов во всем мире в области энергетики, строительства, промышленности и транспортной системы к середине столетия.
Эти оценки намного ниже оценок, полученных в более ранних исследованиях. В известном «Обзоре Стерна по экономике изменения климата», опубликованном в 2006 году, предлагались затраты в размере 1-1,5% от ВВП для достижения сокращения выбросов только на 80%.
Это долгожданное изменение отражает резкое и неожиданное снижение затрат на ключевые технологии: стоимость работы наземных ветроэлектростанций снизилась на 60% за всего лишь десять лет, а солнечных фотоэлектрических элементов – на более чем 80% и батарей на 85%. Эти затраты сейчас настолько низки, что использование продуктов и услуг с нулевым выбросом углерода во многих секторах улучшит материальное положение потребителей.
[Диаграмма]
Например, будущие «общие системные затраты» на работу систем электричества с почти нулевым выбросом углерода, включая все хранилища и гибкие меры реагирования на непредсказуемые источники, такие как ветер и солнце, часто будут ниже, чем у сегодняшних систем, основанных на ископаемом топливе. А через десять лет потребители во всем мире станут богаче, если будут покупать электромобили, платя за них немного меньше и гораздо меньше — за электроэнергию, чем за дизельное топливо и бензин, которые они покупают сегодня.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Однако в некоторых тяжело реорганизуемых секторах, таких как сталелитейная, цементная и судоходная промышленность, декарбонизация, вероятно, потребует значительных затрат. Задолго до 2050 года сталь с нулевым содержанием углерода можно будет производить, используя в качестве восстановителя водород, а не коксующийся уголь, или добавляя улавливание и хранение углерода в техпроцесс традиционных доменных печей. Но это может увеличить затраты на 25% – примерно на 100 долларов за тонну стали. Суда дальнего следования могут работать на аммиаке или метаноле, но затраты на топливо могут возрасти более чем на 100%, а фрахтовые ставки – на 50%. Как написал Билл Гейтс в своей новой книге «Как избежать климатической катастрофы», в некоторых секторах экономики мы столкнемся с дилеммой: или «надбавка затрат на экологичность», или сегодняшние технологии с углеродным выбросом.
Поэтому крайне важно сосредоточить исследования, разработки и венчурные инвестиции на передовых технологиях, которые могут снизить эти затраты. Но также важно понимать, что даже если «надбавка затрат на экологичность» сохранится, расходы на декарбонизацию этих секторов будут настолько малы, что потребители вряд ли это заметят.
Спросите себя, сколько стали вы купили в прошлом году. Если вы не менеджер по закупкам, ответ, вероятно, будет «нисколько напрямую». Вместо прямых закупок этого металла потребители покупают сталь, встроенную в продукты и услуги, которые они потребляют: в автомобили, стиральные машины или медицинские услуги, предоставляемые в больнице, построенной с использованием стали. Цифры Международной ассоциации производителей стали показывают, что «подлинное потребление стали на душу населения» составляет 300-400 кг в год в Европе и США. Поэтому, если цены на сталь вырастут на 100 долларов за тонну, потребители потеряют всего 30-40 долларов.
Эта незначительная стоимость отражает решающее различие между надбавкой затрат на экологичность к промежуточным товарам и «экологической потребительской надбавкой» к конечной продукции. Повышение цены на сталь даже на 25% добавит к ценам на автомобили менее 1%. Тарифы на перевозку грузов могут вырасти на 50%, но это приведет к увеличению цен на импортную одежду или продукты питания на столь же незначительную сумму.
Но более высокие затраты на промежуточные продукты по-прежнему представляют собой серьезную политическую проблему. Сталелитейная компания, стремящаяся к нулевому выбросу углерода, окажется в невыгодном положении, если ее конкуренты этого не сделают. Установление цены на углерод для секторов тяжелой промышленности могло бы решить проблему, но только если цена будет применяться во всем мире или в сочетании с пограничными тарифами на выбросы углерода в отношении стран, не желающих ее вводить.
В судоходстве регулирование Международной морской организации могло бы гарантировать, что все компании будут двигаться в ногу со временем, и влияние на потребительские расходы будет незначительным.
В противоположность этому, цены на продукты питания и гастрономические предпочтения потребителей не являются пустяковым вопросом. Мало кто из нас покупает сталь напрямую, но все покупают продукты питания, что даже в богатых странах составляет 6-13% расходов отдельно взятой семьи, а в группах с низким доходом эти расходы еще выше. Для потребителей экологическая надбавка 10% к продуктам питания будет иметь большее значение, чем даже надбавка 100% к стали.
Более того, в пищевом секторе производство мяса требует значительных выбросов. Выбросы метана от домашнего скота и навоза производят эффект глобального потепления, превышающий эффект от трех гигатонн углекислого газа, производимого в процессе производства стали, а еще пять гигатонн CO₂ порождены изменениями землепользования, например вырубкой леса под выращивание сои на корм скоту.
Здесь также возможны технологические решения, но остаются серьезные проблемы. Потребителей не волнует специфика стали, которую они косвенно потребляют, но любители говядины имеют свои пристрастия относительно текстуры и вкуса стейков, которые производство синтетического мяса пока не может воссоздать. И хотя экологическая надбавка за производство синтетического мяса и снижается по отношению к мясу животных, она должна стремиться к нулю, чтобы позволить избежать ощутимого воздействия на потребительские бюджеты.
Однако это может измениться, если люди решат перейти на потребление меньшего количества мяса и увеличить процент овощей в рационе, что также сделает питание дешевле. В этом случае продукты питания могут стать похожими на автомобильный транспорт: потребители получат выгоду от перехода к нулевому выбросу углерода, а не будут нести бремя затрат.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The most successful development stories almost always involve major shifts in the sources of economic growth, which in turn allow economies to reinvent themselves out of necessity or by design. In China, the interplay of mounting external pressures, lagging household consumption, and falling productivity will increasingly shape China’s policy choices in the years ahead.
explains why the Chinese authorities should switch to a consumption- and productivity-led growth model.
Designing a progressive anti-violence strategy that delivers the safety for which a huge share of Latin Americans crave is perhaps the most difficult challenge facing many of the region’s governments. But it is also the most important.
urge the region’s progressives to start treating security as an essential component of social protection.
ЛОНДОН – Обсуждения климатической политики часто сводятся к тому, кто будет платить за достижение нулевой углеродной экономики, с особым упором на такие промышленные сектора, как производство стали и цемента. Но общие затраты поразительно низкие, и наша самая большая проблема относится не к сфере промышленной продукции, а к сфере продовольствия.
Например, последний отчет британского Комитета по изменению климата показывает, что сведение к нулю выброса парниковых газов в Соединенном Королевстве к 2050 году сократило бы ВВП Великобритании только на 0,5%. Отчет Комиссии по энергетическому переходу «Как сделать миссию выполнимой» показывает общий показатель 0,5% мирового ВВП за счет снижения до нуля выбросов во всем мире в области энергетики, строительства, промышленности и транспортной системы к середине столетия.
Эти оценки намного ниже оценок, полученных в более ранних исследованиях. В известном «Обзоре Стерна по экономике изменения климата», опубликованном в 2006 году, предлагались затраты в размере 1-1,5% от ВВП для достижения сокращения выбросов только на 80%.
Это долгожданное изменение отражает резкое и неожиданное снижение затрат на ключевые технологии: стоимость работы наземных ветроэлектростанций снизилась на 60% за всего лишь десять лет, а солнечных фотоэлектрических элементов – на более чем 80% и батарей на 85%. Эти затраты сейчас настолько низки, что использование продуктов и услуг с нулевым выбросом углерода во многих секторах улучшит материальное положение потребителей.
[Диаграмма]
Например, будущие «общие системные затраты» на работу систем электричества с почти нулевым выбросом углерода, включая все хранилища и гибкие меры реагирования на непредсказуемые источники, такие как ветер и солнце, часто будут ниже, чем у сегодняшних систем, основанных на ископаемом топливе. А через десять лет потребители во всем мире станут богаче, если будут покупать электромобили, платя за них немного меньше и гораздо меньше — за электроэнергию, чем за дизельное топливо и бензин, которые они покупают сегодня.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Однако в некоторых тяжело реорганизуемых секторах, таких как сталелитейная, цементная и судоходная промышленность, декарбонизация, вероятно, потребует значительных затрат. Задолго до 2050 года сталь с нулевым содержанием углерода можно будет производить, используя в качестве восстановителя водород, а не коксующийся уголь, или добавляя улавливание и хранение углерода в техпроцесс традиционных доменных печей. Но это может увеличить затраты на 25% – примерно на 100 долларов за тонну стали. Суда дальнего следования могут работать на аммиаке или метаноле, но затраты на топливо могут возрасти более чем на 100%, а фрахтовые ставки – на 50%. Как написал Билл Гейтс в своей новой книге «Как избежать климатической катастрофы», в некоторых секторах экономики мы столкнемся с дилеммой: или «надбавка затрат на экологичность», или сегодняшние технологии с углеродным выбросом.
Поэтому крайне важно сосредоточить исследования, разработки и венчурные инвестиции на передовых технологиях, которые могут снизить эти затраты. Но также важно понимать, что даже если «надбавка затрат на экологичность» сохранится, расходы на декарбонизацию этих секторов будут настолько малы, что потребители вряд ли это заметят.
Спросите себя, сколько стали вы купили в прошлом году. Если вы не менеджер по закупкам, ответ, вероятно, будет «нисколько напрямую». Вместо прямых закупок этого металла потребители покупают сталь, встроенную в продукты и услуги, которые они потребляют: в автомобили, стиральные машины или медицинские услуги, предоставляемые в больнице, построенной с использованием стали. Цифры Международной ассоциации производителей стали показывают, что «подлинное потребление стали на душу населения» составляет 300-400 кг в год в Европе и США. Поэтому, если цены на сталь вырастут на 100 долларов за тонну, потребители потеряют всего 30-40 долларов.
Эта незначительная стоимость отражает решающее различие между надбавкой затрат на экологичность к промежуточным товарам и «экологической потребительской надбавкой» к конечной продукции. Повышение цены на сталь даже на 25% добавит к ценам на автомобили менее 1%. Тарифы на перевозку грузов могут вырасти на 50%, но это приведет к увеличению цен на импортную одежду или продукты питания на столь же незначительную сумму.
Но более высокие затраты на промежуточные продукты по-прежнему представляют собой серьезную политическую проблему. Сталелитейная компания, стремящаяся к нулевому выбросу углерода, окажется в невыгодном положении, если ее конкуренты этого не сделают. Установление цены на углерод для секторов тяжелой промышленности могло бы решить проблему, но только если цена будет применяться во всем мире или в сочетании с пограничными тарифами на выбросы углерода в отношении стран, не желающих ее вводить.
В судоходстве регулирование Международной морской организации могло бы гарантировать, что все компании будут двигаться в ногу со временем, и влияние на потребительские расходы будет незначительным.
В противоположность этому, цены на продукты питания и гастрономические предпочтения потребителей не являются пустяковым вопросом. Мало кто из нас покупает сталь напрямую, но все покупают продукты питания, что даже в богатых странах составляет 6-13% расходов отдельно взятой семьи, а в группах с низким доходом эти расходы еще выше. Для потребителей экологическая надбавка 10% к продуктам питания будет иметь большее значение, чем даже надбавка 100% к стали.
Более того, в пищевом секторе производство мяса требует значительных выбросов. Выбросы метана от домашнего скота и навоза производят эффект глобального потепления, превышающий эффект от трех гигатонн углекислого газа, производимого в процессе производства стали, а еще пять гигатонн CO₂ порождены изменениями землепользования, например вырубкой леса под выращивание сои на корм скоту.
Здесь также возможны технологические решения, но остаются серьезные проблемы. Потребителей не волнует специфика стали, которую они косвенно потребляют, но любители говядины имеют свои пристрастия относительно текстуры и вкуса стейков, которые производство синтетического мяса пока не может воссоздать. И хотя экологическая надбавка за производство синтетического мяса и снижается по отношению к мясу животных, она должна стремиться к нулю, чтобы позволить избежать ощутимого воздействия на потребительские бюджеты.
Однако это может измениться, если люди решат перейти на потребление меньшего количества мяса и увеличить процент овощей в рационе, что также сделает питание дешевле. В этом случае продукты питания могут стать похожими на автомобильный транспорт: потребители получат выгоду от перехода к нулевому выбросу углерода, а не будут нести бремя затрат.