АМСТЕРДАМ – Это одна из самых больших ошибок, которые я когда-либо совершал как журналист: я недооценил Герта Вилдерса, лидера (и единственного официального члена) самой популярной на сегодня политической партии в Нидерландах, а потенциально – первого в истории страны премьер-министра крайне правых взглядов.
Я интервьюировал Вилдерса в 2005 году для моей книги «Убийство в Амстердаме», посвящённой убийству режиссёра Тео Ван Гога мусульманским экстремистом. Партия свободы (сокращённо PVV), основанная Вилдерсом в 2006 году, тогда ещё не существовала. Но меня интересовали взгляды яростного критика ислама и иммигрантов мусульманского происхождения.
Честно говоря, мне он показался скучным человеком без политического будущего, и я не стал цитировать его в своей книге. Меня, как и почти всех, поразила его довольно странная причёска. Зачем взрослому человеку, депутату парламента, выкрашивать свои прекрасные тёмные волосы в платиново-белый цвет? Но в реальности он оказался своего рода первопроходцем. Последовавшие затем успехи Дональда Трампа и Бориса Джонсона показали, насколько важно иметь визуальный бренд и поддерживать свой немного безумный имидж с помощью странной причёски. (Возможно, предвестниками этой тенденции были усики Гитлера и даже прикрывающий лысину зачёс Наполеона).
Однако существует и другая возможная интерпретация причёски Вилдерса. В 2009 году голландский антрополог и эксперт по Индонезии Лиззи ван Леувен предположила, что Вилдерс, возможно, очень хочет замаскировать свои евроазиатские корни. Его бабушка по материнской линии частично была индонезийкой; вместе с мужем она была вынуждена покинуть Голландскую Ост-Индию из-за подозрений в финансовых злоупотреблениях.
Было бы несправедливо, конечно, предъявлять по этому поводу претензии Вилдерсу. Расовой принадлежностью ничего не объяснить. Однако история крайне правых, антимусульманских настроений среди евроазиатского населения бывшей Голландской Ост-Индии может помочь нам поставить его политику в определённый контекст.
Евроазиаты (или индос, как их называли) никогда в полной мере не принимались как свои ни индонезийцами, ни их колониальными голландскими хозяевами. Они были рождены аутсайдерами, чужаками. Наиболее образованные из них часто страстно желали стать инсайдерами, своими. И результатом этого стремления зачастую становилось отвращение к исламу (религии большинства в Голландской Ост-Индии) и экстремальный голландский национализм.
Secure your copy of PS Quarterly: The Climate Crucible
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: The Climate Crucible, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
В 1930-е годы многие члены голландской партии нацистов в этой колонии имели евроазиатское происхождение. Как отмечает ван Леувен, эта партия давала индос возможность «быть голландцами больше, чем сами голландцы».
Возможно, Вилдерс и не расист, но у его одержимости суверенитетом, национальной принадлежностью, а также культурной и религиозной чистотой можно найти длинную родословную в среде аутсайдеров. Ультранационалисты часто появляются на периферии: Наполеон – на Корсике, Сталин – в Грузии, Гитлер – в Австрии. Люди, жаждущие стать своими, инсайдерами, часто превращаются в непримиримых врагов всех людей, которые находятся дальше от желанного центра, чем они сами.
Вилдерс – не уникален, даже в Нидерландах. В 1980 году Генри Брукман основал крайне правую голландскую Партию центра, которая выступала против иммиграции, а особенно мусульманской иммиграции. У Брукмана тоже были евроазиатские корни, равно как и у другого крайне правого политика – Риты Вердонк, которая основала в 2007 году партию «Горжусь Нидерландами».
Есть один политик, которого можно очень плодотворно сравнивать с Вилдерсом: бывший министр внутренних дел Великобритании Суэлла Браверман. Может показаться загадочной враждебность к иммигрантам и беженцам, «вторгающимся» в Соединённое Королевство, со стороны человека, который сам родился в семье иммигрантов. Родители Браверман – это двойные аутсайдеры: сначала они были индийцами в Африке, а потом стали афро-индийцами в Британии. Однако и в её случае, возможно, играет определённую роль сильное желание принадлежать стране и нации.
Вхождение Браверман в британский истеблишмент и её восхождение внутри Консервативной партии свидетельствуют о том, что Британия стала более открытой к аутсайдерам. Менее похвально то, что крайне правые взгляды Браверман на иммиграцию стали общепринятыми в политике консерваторов, и то, что белокожие тори с удовольствием пользовались амбициозной дочерью иммигрантов для реализации своей антииммигрантской программы – по крайней до тех пор, пока её подстрекательская риторика не стала для них слишком позорной.
Вплоть до недавнего времени ведущие консервативные партии считали маргинальными ультранационалистические партии и политиков, и исключали их из своих рядов, как это произошло в 1968 году с Энохом Пауэллом, британским политиком, который прогнозировал, что рост иммиграции небелого населения приведёт к «рекам крови». Их считали политическим аутсайдерами, причём вне зависимости от этнического происхождения.
Однако сильно разочарованные избиратели именно в этом увидели их привлекательность. И эти тенденции помогли сторонникам Брексита и Дональду Трампу в 2016 году, а теперь помогают Вилдерсу.
Подобный исход был бы невозможен, если бы не цинизм, который на протяжении последних десятилетий демонстрировали традиционные консервативные партии. Опасаясь, что избиратели уйдут от них к крайне правым партиям, они начали потакать предубеждениям против иностранных «нахлебников» и мусульманской угрозы «иудейско-христианским ценностям», против городских воук-хипстеров и «людей ниоткуда». Однако всё это была лишь риторика, поскольку в реальности консервативные партии просто продолжали обслуживать интересы богачей и крупного бизнеса. Тем самым усиливалось недовольство избирателей, которые почувствовали, что их самих считают аутсайдерам, и поэтому они захотели, чтобы появился аутсайдер и взорвал старый порядок.
Ранее консервативные партии в Нидерландах, например Народная партия за свободу и демократию (сокращённо VVD), решали эту проблему, отказываясь управлять страной вместе с такими экстремистами, как Вилдерс. Партия VVD выступала за интернационализм, Евросоюз, военную помощь Украине, а также меры борьбы с изменением климата. Вилдерс выступает против всего этого.
Но произошли изменения. Надеясь защитить свой правый фланг, партия VVD заняла более жёсткую позицию в вопросах иммиграции и намекнула, что управление страной в коалиции с разгневанными аутсайдерами всё же возможно (сейчас партия вновь изменила позицию, но надолго ли?). Дверь оказалась открытой, иммиграция превратилась в важную предвыборную тему, и поэтому Вилдерс смог выиграть с большим преимуществом.
Ирония этой грустной истории в том, что Дилан Йешилгёз, лидер партии VVD, позволившая всему эту случиться, родилась в Анкаре, её мать – турчанка, а отец – курд. Она принадлежит именно к той категории граждан Нидерландов, которых Вилдерс пообещал искоренить.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
If UK Chancellor of the Exchequer Rachel Reeves tried to meet all the political demands that have been placed on her, her budget would likely result in disappointing growth and financial instability. Instead, the new government's first budget should be judged according to four longer-term criteria.
lists four criteria for assessing the chancellor's attempt to meet a long list of unrealistic demands.
At COP16 in Colombia this month, delegates from nearly 200 countries will discuss how to accelerate action to protect 30% of the planet’s land and maritime areas by 2030. Central to that goal will be unlocking more investment through public-private partnerships, de-risking mechanisms, and other innovative strategies.
points out that biodiversity loss and ecosystem damage jeopardize all other global development goals.
АМСТЕРДАМ – Это одна из самых больших ошибок, которые я когда-либо совершал как журналист: я недооценил Герта Вилдерса, лидера (и единственного официального члена) самой популярной на сегодня политической партии в Нидерландах, а потенциально – первого в истории страны премьер-министра крайне правых взглядов.
Я интервьюировал Вилдерса в 2005 году для моей книги «Убийство в Амстердаме», посвящённой убийству режиссёра Тео Ван Гога мусульманским экстремистом. Партия свободы (сокращённо PVV), основанная Вилдерсом в 2006 году, тогда ещё не существовала. Но меня интересовали взгляды яростного критика ислама и иммигрантов мусульманского происхождения.
Честно говоря, мне он показался скучным человеком без политического будущего, и я не стал цитировать его в своей книге. Меня, как и почти всех, поразила его довольно странная причёска. Зачем взрослому человеку, депутату парламента, выкрашивать свои прекрасные тёмные волосы в платиново-белый цвет? Но в реальности он оказался своего рода первопроходцем. Последовавшие затем успехи Дональда Трампа и Бориса Джонсона показали, насколько важно иметь визуальный бренд и поддерживать свой немного безумный имидж с помощью странной причёски. (Возможно, предвестниками этой тенденции были усики Гитлера и даже прикрывающий лысину зачёс Наполеона).
Однако существует и другая возможная интерпретация причёски Вилдерса. В 2009 году голландский антрополог и эксперт по Индонезии Лиззи ван Леувен предположила, что Вилдерс, возможно, очень хочет замаскировать свои евроазиатские корни. Его бабушка по материнской линии частично была индонезийкой; вместе с мужем она была вынуждена покинуть Голландскую Ост-Индию из-за подозрений в финансовых злоупотреблениях.
Было бы несправедливо, конечно, предъявлять по этому поводу претензии Вилдерсу. Расовой принадлежностью ничего не объяснить. Однако история крайне правых, антимусульманских настроений среди евроазиатского населения бывшей Голландской Ост-Индии может помочь нам поставить его политику в определённый контекст.
Евроазиаты (или индос, как их называли) никогда в полной мере не принимались как свои ни индонезийцами, ни их колониальными голландскими хозяевами. Они были рождены аутсайдерами, чужаками. Наиболее образованные из них часто страстно желали стать инсайдерами, своими. И результатом этого стремления зачастую становилось отвращение к исламу (религии большинства в Голландской Ост-Индии) и экстремальный голландский национализм.
Secure your copy of PS Quarterly: The Climate Crucible
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: The Climate Crucible, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
В 1930-е годы многие члены голландской партии нацистов в этой колонии имели евроазиатское происхождение. Как отмечает ван Леувен, эта партия давала индос возможность «быть голландцами больше, чем сами голландцы».
Возможно, Вилдерс и не расист, но у его одержимости суверенитетом, национальной принадлежностью, а также культурной и религиозной чистотой можно найти длинную родословную в среде аутсайдеров. Ультранационалисты часто появляются на периферии: Наполеон – на Корсике, Сталин – в Грузии, Гитлер – в Австрии. Люди, жаждущие стать своими, инсайдерами, часто превращаются в непримиримых врагов всех людей, которые находятся дальше от желанного центра, чем они сами.
Вилдерс – не уникален, даже в Нидерландах. В 1980 году Генри Брукман основал крайне правую голландскую Партию центра, которая выступала против иммиграции, а особенно мусульманской иммиграции. У Брукмана тоже были евроазиатские корни, равно как и у другого крайне правого политика – Риты Вердонк, которая основала в 2007 году партию «Горжусь Нидерландами».
Есть один политик, которого можно очень плодотворно сравнивать с Вилдерсом: бывший министр внутренних дел Великобритании Суэлла Браверман. Может показаться загадочной враждебность к иммигрантам и беженцам, «вторгающимся» в Соединённое Королевство, со стороны человека, который сам родился в семье иммигрантов. Родители Браверман – это двойные аутсайдеры: сначала они были индийцами в Африке, а потом стали афро-индийцами в Британии. Однако и в её случае, возможно, играет определённую роль сильное желание принадлежать стране и нации.
Вхождение Браверман в британский истеблишмент и её восхождение внутри Консервативной партии свидетельствуют о том, что Британия стала более открытой к аутсайдерам. Менее похвально то, что крайне правые взгляды Браверман на иммиграцию стали общепринятыми в политике консерваторов, и то, что белокожие тори с удовольствием пользовались амбициозной дочерью иммигрантов для реализации своей антииммигрантской программы – по крайней до тех пор, пока её подстрекательская риторика не стала для них слишком позорной.
Вплоть до недавнего времени ведущие консервативные партии считали маргинальными ультранационалистические партии и политиков, и исключали их из своих рядов, как это произошло в 1968 году с Энохом Пауэллом, британским политиком, который прогнозировал, что рост иммиграции небелого населения приведёт к «рекам крови». Их считали политическим аутсайдерами, причём вне зависимости от этнического происхождения.
Однако сильно разочарованные избиратели именно в этом увидели их привлекательность. И эти тенденции помогли сторонникам Брексита и Дональду Трампу в 2016 году, а теперь помогают Вилдерсу.
Подобный исход был бы невозможен, если бы не цинизм, который на протяжении последних десятилетий демонстрировали традиционные консервативные партии. Опасаясь, что избиратели уйдут от них к крайне правым партиям, они начали потакать предубеждениям против иностранных «нахлебников» и мусульманской угрозы «иудейско-христианским ценностям», против городских воук-хипстеров и «людей ниоткуда». Однако всё это была лишь риторика, поскольку в реальности консервативные партии просто продолжали обслуживать интересы богачей и крупного бизнеса. Тем самым усиливалось недовольство избирателей, которые почувствовали, что их самих считают аутсайдерам, и поэтому они захотели, чтобы появился аутсайдер и взорвал старый порядок.
Ранее консервативные партии в Нидерландах, например Народная партия за свободу и демократию (сокращённо VVD), решали эту проблему, отказываясь управлять страной вместе с такими экстремистами, как Вилдерс. Партия VVD выступала за интернационализм, Евросоюз, военную помощь Украине, а также меры борьбы с изменением климата. Вилдерс выступает против всего этого.
Но произошли изменения. Надеясь защитить свой правый фланг, партия VVD заняла более жёсткую позицию в вопросах иммиграции и намекнула, что управление страной в коалиции с разгневанными аутсайдерами всё же возможно (сейчас партия вновь изменила позицию, но надолго ли?). Дверь оказалась открытой, иммиграция превратилась в важную предвыборную тему, и поэтому Вилдерс смог выиграть с большим преимуществом.
Ирония этой грустной истории в том, что Дилан Йешилгёз, лидер партии VVD, позволившая всему эту случиться, родилась в Анкаре, её мать – турчанка, а отец – курд. Она принадлежит именно к той категории граждан Нидерландов, которых Вилдерс пообещал искоренить.