Европа – жизнь продолжается

ПАРИЖ – Брексит – это катастрофа для Великобритании. Учитывая риск того, что теперь из-за отделения она потеряет Шотландию и Северную Ирландию, страна, похоже, приняла идею, что Великобритания снова превращается в “Маленькую Англию”. Британия – это тот редкий лев, который решает превратиться в маленькую мышь.

Безусловно, спасение Английского королевства – это единственное, что когда-либо волновало брекситеров. Но в каком королевстве есть премьер-министр, который лжет своей королеве, как это сделал Борис Джонсон, когда в прошлом году приостановил работу Парламента? Несмотря на все это, брекситеры восхваляли Британскую империю и Уинстона Черчилля. И все же, они забыли Карла Маркса, бывшего странника лондонских улиц, который предупреждал, что история в конечном итоге повторяется в виде фарса. С Джонсоном у власти, Великобританией управляет пантомима Черчилля. Вместо образца смелости, Великобритания получила Принца Цинизма – неряшливую подделку, которая приспосабливает свое мнение ко всему, что является политически выгодно.

Сегодня брекситеры зациклены на “суверенитете”, который они якобы восстановили. Все же хорошо известно, что они обязаны своему успеху на референдуме 2016 года российскому вмешательству и американским алгоритмам социальных сетей. Кампания “The Leave” была сатурналией цинизма и фейковых новостей, во главе которых стояли шарлатаны, которые были только рады, что их приняли за самых верных демократов страны. Это было скорее воплощение в жизнь плохого романа, чем момент истины.

Безусловно, как говорят, Черчилль сказал Шарлю де Голлю (еще один случайный прохожий на туманных улицах Лондона), что Англия всегда предпочтет открытое море Европе. Но если бы он был сегодня здесь, де Голль бы отметил, что у Британии Джонсона нет ни Европы, ни открытого моря. Вместо этого у него есть торговые войны, псевдодружба с Президентом США Дональдом Трампом и посредственные экономические перспективы в мире, в котором все больше доминируют такие державы, как США, Китай и сам Европейский Союз.

Тем не менее, до боли очевидно, что Брексит является поражением для идеи Европы – этой метафизической химеры, этого многоцветного геополитического костюма Арлекина. Если еще раз обратиться к Марксу, Европа – это уникальная смесь немецкой мысли (и ее демонов), французской политики (и ее производных) и английской торговли (и ее эксцессов).

В рамках ЕС, Великобритания была современной версией Джона Стюарта Милля и Дэвида Юма, противостоящих французской вульгарности, и Бенджамина Дизраэли, проверяющего континентальные импульсы по отношению к вагнеровскому шовинизму. Поскольку Великобритания представляла море, она смогла бы смыть провинциальность Парижа, Рима и Вены. Британия привнесла иронию Г.К. Честертона в международные переговоры. И она предложила нотку Байроновского космополитизма, чтобы пробудить сострадание к Греции во время ее кризиса, и солидарность к несчастным на Земле в целом.

Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription

Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription

At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.

Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.

Subscribe Now

Существует причина, по которой Британия стала безопасным убежищем для таких как Шатобриан и Зигмунд Фрейд, а также для правительств в изгнании, движений сопротивления и беженцев. Без Великобритании Европа начнет задыхаться. На континенте все еще будут свои Дон Кихоты со своими великолепными мечтами, а также их Санчо Пансо, сдерживающие полеты фантазии других. Там будут руины Рима, великолепие Афин и призрак Кафки. Но он утратит колыбель свободы.

Давайте обойдемся без сказок о том, что в случае кризиса Европа всегда объединится, так, будто вынуждена действовать по какому-то физическому закону. Почему считается, что Европа, в силу своей величайшей мудрости, на каждый авторитарный и популистский выпад ответит равнозначным и противоположным продвижением демократии?

В прошлом году, надвигающиеся реалии Брексита ничего не сделали для того, чтобы спасти выборы в Европейский парламент. Окончательный результат предоставил крупицу легитимности таким потенциальным демократам-диктаторам, как Премьер-Министр Венгрии Виктор Орбан и Премьер-Министр Чехии Андрей Бабиш. Можно с уверенностью сказать, что без Англии, игравшей свою историческую профилактическую роль, эпидемия популизма на континенте станет более опасной.

Запад не столько похищен, сколько пропал без вести. Означает ли это, что мечта о европейском единстве закончилась? Уничтожает ли выход государства-члена видению Виктора Гюго и Вацлава Гавела? Подходит ли сейчас Европа под описания того, что великий американский президент Авраам Линкольн назвал домом, разделенным надвое?

Не обязательно. История более изобретательна, чем мы. У ЕС все еще есть возможность держать Британию близко к сердцу и разуму. Мы все еще можем получать пользу от нашего отсутствующего партнера, возрождая партнерство посредством наших действий. Мы можем создать союз не технократов, а Черчиллей.

Как невозмутимый англофил, я буду продолжать мечтать о Европе, которая, подкрепленная наследием, оставленным в ее стенах, может проявить сочувствие к любимому члену семьи, который ушел. Мы не потеряли культуру, которая дала нам Великую хартию вольностей, космополитизм Гулливера и свингующий Лондон. Нам до сих пор известен истинный либерализм Джона Локка и Исайи Берлина, даже если значение слова запутано ленивым мышлением.

Этот истинный вкус Европы – смесь свободы и иронического скептицизма – как раз то, что нам необходимо, чтобы смотреть в вызывающие лица демократической диктатуры. Совсем недавно в Италии движение Swiftian под названием “Сардины” отвергло лозунги и оскорбления в пользу праведного гнева и юмора. Они отбили лидера популистской партии Лиги Маттео Сальвини и продемонстрировали, что представители нелиберализма настолько сильны, насколько мы робки.

Европа не умерла. Мы будем бороться – без Англии, но по-прежнему с англичанами.