МАДРИД – За торговым конфликтом администрации Трампа с Китаем скрывается неотступный страх, что США могут утратить своё преимущество в глобальной гонке технологий. И дело не только в Трампе. Американские правящие круги в целом рассматривают китайскую программу «Сделано в Китае 2025» (она призвана обеспечить Китаю доминирование в киберпотенциале, а также в сфере искусственного интеллекта, аэронавтики и в других передовых отраслях) не только как экономический вызов, но и как геополитический риск. Считается, что всё оказалось под угрозой – от американской телекоммуникационной инфраструктуры и интеллектуальной собственности до военных позиций США в Восточной Азии.
Тот факт, что технологии стали источником геополитической напряжённости, противоречит прогнозам многих учёных и политиков. Ещё буквально в середине 2000-х годов высказывалось мнение, что география вскоре перестанет играть значимую роль в работе глобальных рынков. Глобализация и технологии должны были привести к появлению «плоского» мира с идеальной конкуренцией. В таком мире талантливые кадры автоматически распределяются равномерным образом между регионами и странами, а высококвалифицированные работники подключаются к производственным процессам удалённо и лишь при необходимости.
В реальности же географическое распределение талантливых кадров в XXI веке оказалось даже более неравномерным, чем раньше. Горстка ключевых центров – Кембридж (штат Массачусетс), Силиконовая долина, Шэньчжэнь (Китай) – привлекли существенную долю высококвалифицированных специалистов по цифровым и иным технологиями со всего мира. Не до конца понятно, почему это происходит. Однако некоторые учёные сейчас объясняют концентрацию цифровых специалистов ролью «неявных знаний» – инсайдерских ноу-хау, например, отраслевых методов и процедур, или же технической экспертизы, которая приобретает ценность лишь в очень специфических условиях.
По мере того как знания всё сильнее сосредотачиваются в кластерах, то же самое происходит с технологическими исследованиями, разработками и коммерческим освоением инноваций. Эту тенденцию можно измерить, подсчитав число «единорогов» (то есть компаний-стартапов, чья стоимость превышает $1 млрд), которые появляются в тех или иных регионах мира. Судя по этому показателю, на долю двух стран – Китая и США – приходится почти всё технологическое предпринимательство в мире. В сфере инноваций мы быстро движемся к миру «Большой двойки».
Кроме того, появляется всё больше свидетельств концентрации роста производительности в компаниях, которые применяют цифровые технологии в крупных масштабах. На долю узкой когорты компаний, которые в ОЭСР называют «фронтирными», пришёлся почти весь глобальный прирост производительности за последнее десятилетие. Между тем, «отстающие компании», то есть всё остальные фирмы, фактически вообще никак не повысили свою производительность. Этот дисбаланс создал иллюзию агрегированного замедления темпов роста производительности, хотя реальной проблемой является обостряющаяся сегрегация компаний по их типу.
Мир, в котором технологические ноу-хау, инновации и рост производительности очень сильно сконцентрированы в кластерах, больше склонен к игре с нулевой суммой, а значит, и к геополитической конкуренции. Регионы, привлекающие талантливые кадры, фактически отрезают всех остальных от участия в процессе трансфера технологий и создают несколько больших компаний-победителей, способных добиться быстрого роста производительности и конкурентного доминирования. В подобных условиях китайско-американская конкуренция за талантливых сотрудников и передовые компании становится почти неизбежной.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Проблема усугубляется тем фактом, что Китай не является демократией. Правительство пользуется передовыми технологиями не только для подавления несогласных и слежки за населением, но и для реагирования на потребности граждан и совершенствования государственных услуг. Новые технологии помогают властям управлять всё более сложными социальными, политическими и экономическими системами, обеспечивая их почти полной информацией, и, тем самым, нейтрализуют силы, которые смогли покончить с предыдущими авторитарными системами, в частности, советской. Вполне может быть, что искусственный интеллект и большие данные окажутся подарком для авторитарных режимов.
Мы должны подготовиться к грядущему конфликту. Как и в предыдущей Холодной войне, соперничество за технологическое доминирование между США и Китаем окажет влияние на весь мир, а это потенциально может привести обострению борьбы с глобализацией: к недовольству распределением богатства и доходов добавится озабоченность вопросами национальной безопасности. Возникнет соблазн сломать глобальные рынки и отступить в изоляцию собственных данных и технологий.
Более того, будет подвергнута испытанию давняя политика поддержки Америкой и Европой открытых рынков, а также их вера в пользу строгой антимонопольной политики. Останутся ли европейские и американские рынки открыты для китайских компаний? Будут ли готовы западные антимонопольные органы раздробить технологических гигантов в своих странах, рискуя, тем самым, уступить глобальные рынки китайским «национальным чемпионам»? Многое будет зависеть от готовности властей Китая выровнять правила игры в своей стране. Это означает проведение экономической либерализации и сворачивание политически мотивированного государственного вмешательства в экономику. Пока что Китай явно движется в противоположном направлении.
Если авторитарный режим добьётся успехов в технологической гонке, и если новые технологии дадут ему возможность лучше управлять страной, причём без необходимости повышать политическую открытость, тогда из этого факта сделают соответствующие выводы правительства во всём мире. Именно поэтому назревающая технологическая Холодная война будет вестись не только за данные или талантливые кадры, позволяющие достичь экономического и геостратегического превосходства. Как и в предыдущий раз, это будет война, которая определит будущее либеральной демократии.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
US President Donald Trump’s import tariffs have triggered a wave of retaliatory measures, setting off a trade war with key partners and raising fears of a global downturn. But while Trump’s protectionism and erratic policy shifts could have far-reaching implications, the greatest victim is likely to be the United States itself.
warns that the new administration’s protectionism resembles the strategy many developing countries once tried.
It took a pandemic and the threat of war to get Germany to dispense with the two taboos – against debt and monetary financing of budgets – that have strangled its governments for decades. Now, it must join the rest of Europe in offering a positive vision of self-sufficiency and an “anti-fascist economic policy.”
welcomes the apparent departure from two policy taboos that have strangled the country's investment.
МАДРИД – За торговым конфликтом администрации Трампа с Китаем скрывается неотступный страх, что США могут утратить своё преимущество в глобальной гонке технологий. И дело не только в Трампе. Американские правящие круги в целом рассматривают китайскую программу «Сделано в Китае 2025» (она призвана обеспечить Китаю доминирование в киберпотенциале, а также в сфере искусственного интеллекта, аэронавтики и в других передовых отраслях) не только как экономический вызов, но и как геополитический риск. Считается, что всё оказалось под угрозой – от американской телекоммуникационной инфраструктуры и интеллектуальной собственности до военных позиций США в Восточной Азии.
Тот факт, что технологии стали источником геополитической напряжённости, противоречит прогнозам многих учёных и политиков. Ещё буквально в середине 2000-х годов высказывалось мнение, что география вскоре перестанет играть значимую роль в работе глобальных рынков. Глобализация и технологии должны были привести к появлению «плоского» мира с идеальной конкуренцией. В таком мире талантливые кадры автоматически распределяются равномерным образом между регионами и странами, а высококвалифицированные работники подключаются к производственным процессам удалённо и лишь при необходимости.
В реальности же географическое распределение талантливых кадров в XXI веке оказалось даже более неравномерным, чем раньше. Горстка ключевых центров – Кембридж (штат Массачусетс), Силиконовая долина, Шэньчжэнь (Китай) – привлекли существенную долю высококвалифицированных специалистов по цифровым и иным технологиями со всего мира. Не до конца понятно, почему это происходит. Однако некоторые учёные сейчас объясняют концентрацию цифровых специалистов ролью «неявных знаний» – инсайдерских ноу-хау, например, отраслевых методов и процедур, или же технической экспертизы, которая приобретает ценность лишь в очень специфических условиях.
По мере того как знания всё сильнее сосредотачиваются в кластерах, то же самое происходит с технологическими исследованиями, разработками и коммерческим освоением инноваций. Эту тенденцию можно измерить, подсчитав число «единорогов» (то есть компаний-стартапов, чья стоимость превышает $1 млрд), которые появляются в тех или иных регионах мира. Судя по этому показателю, на долю двух стран – Китая и США – приходится почти всё технологическое предпринимательство в мире. В сфере инноваций мы быстро движемся к миру «Большой двойки».
Кроме того, появляется всё больше свидетельств концентрации роста производительности в компаниях, которые применяют цифровые технологии в крупных масштабах. На долю узкой когорты компаний, которые в ОЭСР называют «фронтирными», пришёлся почти весь глобальный прирост производительности за последнее десятилетие. Между тем, «отстающие компании», то есть всё остальные фирмы, фактически вообще никак не повысили свою производительность. Этот дисбаланс создал иллюзию агрегированного замедления темпов роста производительности, хотя реальной проблемой является обостряющаяся сегрегация компаний по их типу.
Мир, в котором технологические ноу-хау, инновации и рост производительности очень сильно сконцентрированы в кластерах, больше склонен к игре с нулевой суммой, а значит, и к геополитической конкуренции. Регионы, привлекающие талантливые кадры, фактически отрезают всех остальных от участия в процессе трансфера технологий и создают несколько больших компаний-победителей, способных добиться быстрого роста производительности и конкурентного доминирования. В подобных условиях китайско-американская конкуренция за талантливых сотрудников и передовые компании становится почти неизбежной.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Проблема усугубляется тем фактом, что Китай не является демократией. Правительство пользуется передовыми технологиями не только для подавления несогласных и слежки за населением, но и для реагирования на потребности граждан и совершенствования государственных услуг. Новые технологии помогают властям управлять всё более сложными социальными, политическими и экономическими системами, обеспечивая их почти полной информацией, и, тем самым, нейтрализуют силы, которые смогли покончить с предыдущими авторитарными системами, в частности, советской. Вполне может быть, что искусственный интеллект и большие данные окажутся подарком для авторитарных режимов.
Мы должны подготовиться к грядущему конфликту. Как и в предыдущей Холодной войне, соперничество за технологическое доминирование между США и Китаем окажет влияние на весь мир, а это потенциально может привести обострению борьбы с глобализацией: к недовольству распределением богатства и доходов добавится озабоченность вопросами национальной безопасности. Возникнет соблазн сломать глобальные рынки и отступить в изоляцию собственных данных и технологий.
Более того, будет подвергнута испытанию давняя политика поддержки Америкой и Европой открытых рынков, а также их вера в пользу строгой антимонопольной политики. Останутся ли европейские и американские рынки открыты для китайских компаний? Будут ли готовы западные антимонопольные органы раздробить технологических гигантов в своих странах, рискуя, тем самым, уступить глобальные рынки китайским «национальным чемпионам»? Многое будет зависеть от готовности властей Китая выровнять правила игры в своей стране. Это означает проведение экономической либерализации и сворачивание политически мотивированного государственного вмешательства в экономику. Пока что Китай явно движется в противоположном направлении.
Если авторитарный режим добьётся успехов в технологической гонке, и если новые технологии дадут ему возможность лучше управлять страной, причём без необходимости повышать политическую открытость, тогда из этого факта сделают соответствующие выводы правительства во всём мире. Именно поэтому назревающая технологическая Холодная война будет вестись не только за данные или талантливые кадры, позволяющие достичь экономического и геостратегического превосходства. Как и в предыдущий раз, это будет война, которая определит будущее либеральной демократии.