КЕМБРИДЖ (США) – Теракты 11 сентября 2001 года были страшным шоком. Фотографии и видео попавших в ловушку жертв, которые прыгают из окон Башен-близнецов, невозможно стереть из памяти, а навязчивые меры безопасности, введённые после этих терактов, уже давно стали фактом жизни.
Но скептики сомневаются, что эти теракты знаменовали собой поворотный момент в истории. Они отмечают, что мгновенный физический ущерб был совершенно не фатален для американского могущества. Согласно оценкам, темпы роста ВВП США в 2001 году снизились на три процентных пункта, а размер страхового покрытия ущерба в итоге превысил $40 млрд, что крайне мало для экономики, чьи размеры достигали тогда $10 трлн. Наконец, цифра в почти три тысячи человек, которые были убиты в Нью-Йорке, Пенсильвании и Вашингтоне, когда террористы «Аль-Каиды» превратили четыре захваченных самолёта в крылатые ракеты, выглядит не очень большой на фоне количества погибших на дорогах США в тот год.
Признавая все эти факты, я всё же считаю, что будущие историки будут считать 11 сентября датой столь же важной, как и японская атака на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года. Во время той неожиданной атаки на военно-морскую базу США на Гавайях были убиты около 2400 американских военных и уничтожены или повреждены 19 военных кораблей, в том числе восемь линкоров. Однако главным в обоих случаях было воздействие на психологию общества.
Годами президент Франклин Рузвельт пытался предостеречь американцев по поводу угрозы, исходящей от стран оси, но никак не мог преодолеть изоляционизм. Всё изменил Пёрл-Харбор. В свою очередь, Джордж Буш-младший на президентских выборах 2000 года выступал за скромную внешнюю политику и против искушения строительства государств. Однако после шока 11 сентября он объявил «глобальную войну с террором» и вторгся в Афганистан и Ирак. Учитывая настроения высших чинов в его администрации, иногда высказывается мнение, что столкновение с тогдашним диктатором Ирака Саддамом Хусейном в любом случае было предсказуемым, однако не в такой форме и не такой ценой.
11 сентября – это иллюстрация того, что весь смысл терроризма в психологии, а не в размерах ущерба. Терроризм похож на театр. Обладая могучей армией, американцы были уверены, что «шок и трепет» достигается массированными бомбардировками. А по мнению террористов, шок и трепет создаётся в большей степени драматизмом, а не количеством убитых в ходе их атак. С помощью яда можно было бы убить больше людей, но взрывы имеют визуальный характер. Постоянные повторы падения Башен-близнецов по телевизорам во всём мире – в этом заключался успех Усамы бен Ладена.
Терроризм можно также сравнить с борьбой джиу-джитсу, в которой слабый соперник обращает силу более крупного игрока против него самого. Хотя во время терактов 11 сентября погибли несколько тысяч американцев, в ходе «бесконечных войн», которые после этого начала Америка, погибло намного больше. И более того, ущерб, нанесённый «Аль-Каидой», меркнет на фоне того ущерба, который Америка нанесла сама себе.
Don’t miss our next event, taking place at the AI Action Summit in Paris. Register now, and watch live on February 10 as leading thinkers consider what effective AI governance demands.
Register Now
По некоторым оценкам, почти 15 тысяч американских военнослужащих и контрактников были убиты в войнах, начатых после 11 сентября, а экономические издержки превысили $6 трлн. Прибавьте сюда количество погибших иностранных гражданских лиц и число вынужденных беженцев, и издержки станут даже более колоссальными. Также оказались велики и издержки в виде упущенных возможностей. Хотя президент Барак Обама попытался сделать разворот к Азии (наиболее быстрорастущей части мировой экономики), наследие глобальной войны с террором вынудило США завязнуть на Ближнем Востоке.
Несмотря на все эти издержки, иногда заявляется, что Америка достигла своих целей: с тех пор не произошло ни одного другого крупного теракта на американской земле, сравнимого по масштабам с 11 сентября. Бен Ладен и многие из его ключевых заместителей были убиты, а Саддам Хусейн смещён (хотя его причастность к 11 сентября всегда была сомнительной). Но можно услышать и альтернативное мнение, что успеха добился бен Ладен, особенно если мы вспомним, что его убеждения включали принцип религиозного мученичества. Движение джихадистов фрагментировано, но оно распространилось на большее число стран, а талибы вернулись к власти в Афганистане. И ирония в том, что это произошло ровно накануне годовщины 11 сентября, которую президент Джо Байден изначально установил в качестве целевой даты вывода американских войск.
Пока что слишком рано оценивать долгосрочные последствия ухода США из Афганистана. Цена краткосрочных последствий хаотического вывода войск высока, но в долгосрочной перспективе могут счесть правильными действия Байдена, когда он отказался от попыток построить государство в стране, разделяемой горами и племенами и объединяемой главным образом оппозицией по отношению к иностранцам.
Уход из Афганистана позволит Байдену сфокусироваться на его большой стратегии создания противовеса подъёму Китая. При всём том ущербе, который был нанесён мягкой силе США из-за хаотического вывода войск из Афганистана, у Азии имеется собственный давний баланс сил. Такие страны, как Япония, Индия и Вьетнам, не хотят, чтобы над ними доминировал Китай, и они приветствуют американское присутствие. И если задуматься над тем, что через 20 лет после болезненного американского ухода из Вьетнама США стали приветствовать в этой стране и в целом в этом регионе, общая стратегия Байдена обретает смысл.
В то же время проблема терроризма сохраняется даже спустя 20 лет после 11 сентября; террористы могут почувствовать себя взбодрившимися и попробовать ещё раз. В этом случае задача лидеров США заключается в том, чтобы разработать эффективную стратегию противодействия терроризму. Её сутью должно быть стремление избежать ловушки террористов, нанося огромный ущерб самим себе. Лидеры обязаны спланировать способы преодоления психологических шоков внутри страны и за рубежом.
Представьте себе, каким мог бы быть мир, если бы Буш избежал соблазнительного боевого призыва к глобальной войне с террором и отреагировал на 11 сентября крайне избирательными военными ударами, сочетаемыми с хорошей разведкой и дипломатией. Или, если бы он всё же вошёл в Афганистан, представьте, что он объявил бы о выводе войск через шесть месяцев, даже если бы для этого и пришлось участвовать в переговорах с презренными талибами.
Если же заглядывать вперёд, то возникает вопрос: когда произойдёт следующий теракт, смогут ли президенты удовлетворить общественное желание мести точечными ударами, объяснить расставленную террористами ловушку и сосредоточиться на создании устойчивости в ответных действиях США? Это вопрос, которым должны задаваться американцы и на который их лидеры обязаны дать ответ.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
In betting that the economic fallout from his sweeping new tariffs will be worth the gains in border security, US President Donald Trump is gambling with America’s long-term influence and prosperity. In the future, more countries will have even stronger reasons to try to reduce their reliance on the United States.
thinks Donald Trump's trade policies will undermine the very goals they aim to achieve.
While America’s AI industry arguably needed shaking up, the news of a Chinese startup beating Big Tech at its own game raises some difficult questions. Fortunately, if US tech leaders and policymakers can take the right lessons from DeepSeek's success, we could all end up better for it.
considers what an apparent Chinese breakthrough means for the US tech industry, and innovation more broadly.
КЕМБРИДЖ (США) – Теракты 11 сентября 2001 года были страшным шоком. Фотографии и видео попавших в ловушку жертв, которые прыгают из окон Башен-близнецов, невозможно стереть из памяти, а навязчивые меры безопасности, введённые после этих терактов, уже давно стали фактом жизни.
Но скептики сомневаются, что эти теракты знаменовали собой поворотный момент в истории. Они отмечают, что мгновенный физический ущерб был совершенно не фатален для американского могущества. Согласно оценкам, темпы роста ВВП США в 2001 году снизились на три процентных пункта, а размер страхового покрытия ущерба в итоге превысил $40 млрд, что крайне мало для экономики, чьи размеры достигали тогда $10 трлн. Наконец, цифра в почти три тысячи человек, которые были убиты в Нью-Йорке, Пенсильвании и Вашингтоне, когда террористы «Аль-Каиды» превратили четыре захваченных самолёта в крылатые ракеты, выглядит не очень большой на фоне количества погибших на дорогах США в тот год.
Признавая все эти факты, я всё же считаю, что будущие историки будут считать 11 сентября датой столь же важной, как и японская атака на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года. Во время той неожиданной атаки на военно-морскую базу США на Гавайях были убиты около 2400 американских военных и уничтожены или повреждены 19 военных кораблей, в том числе восемь линкоров. Однако главным в обоих случаях было воздействие на психологию общества.
Годами президент Франклин Рузвельт пытался предостеречь американцев по поводу угрозы, исходящей от стран оси, но никак не мог преодолеть изоляционизм. Всё изменил Пёрл-Харбор. В свою очередь, Джордж Буш-младший на президентских выборах 2000 года выступал за скромную внешнюю политику и против искушения строительства государств. Однако после шока 11 сентября он объявил «глобальную войну с террором» и вторгся в Афганистан и Ирак. Учитывая настроения высших чинов в его администрации, иногда высказывается мнение, что столкновение с тогдашним диктатором Ирака Саддамом Хусейном в любом случае было предсказуемым, однако не в такой форме и не такой ценой.
11 сентября – это иллюстрация того, что весь смысл терроризма в психологии, а не в размерах ущерба. Терроризм похож на театр. Обладая могучей армией, американцы были уверены, что «шок и трепет» достигается массированными бомбардировками. А по мнению террористов, шок и трепет создаётся в большей степени драматизмом, а не количеством убитых в ходе их атак. С помощью яда можно было бы убить больше людей, но взрывы имеют визуальный характер. Постоянные повторы падения Башен-близнецов по телевизорам во всём мире – в этом заключался успех Усамы бен Ладена.
Терроризм можно также сравнить с борьбой джиу-джитсу, в которой слабый соперник обращает силу более крупного игрока против него самого. Хотя во время терактов 11 сентября погибли несколько тысяч американцев, в ходе «бесконечных войн», которые после этого начала Америка, погибло намного больше. И более того, ущерб, нанесённый «Аль-Каидой», меркнет на фоне того ущерба, который Америка нанесла сама себе.
PS Events: AI Action Summit 2025
Don’t miss our next event, taking place at the AI Action Summit in Paris. Register now, and watch live on February 10 as leading thinkers consider what effective AI governance demands.
Register Now
По некоторым оценкам, почти 15 тысяч американских военнослужащих и контрактников были убиты в войнах, начатых после 11 сентября, а экономические издержки превысили $6 трлн. Прибавьте сюда количество погибших иностранных гражданских лиц и число вынужденных беженцев, и издержки станут даже более колоссальными. Также оказались велики и издержки в виде упущенных возможностей. Хотя президент Барак Обама попытался сделать разворот к Азии (наиболее быстрорастущей части мировой экономики), наследие глобальной войны с террором вынудило США завязнуть на Ближнем Востоке.
Несмотря на все эти издержки, иногда заявляется, что Америка достигла своих целей: с тех пор не произошло ни одного другого крупного теракта на американской земле, сравнимого по масштабам с 11 сентября. Бен Ладен и многие из его ключевых заместителей были убиты, а Саддам Хусейн смещён (хотя его причастность к 11 сентября всегда была сомнительной). Но можно услышать и альтернативное мнение, что успеха добился бен Ладен, особенно если мы вспомним, что его убеждения включали принцип религиозного мученичества. Движение джихадистов фрагментировано, но оно распространилось на большее число стран, а талибы вернулись к власти в Афганистане. И ирония в том, что это произошло ровно накануне годовщины 11 сентября, которую президент Джо Байден изначально установил в качестве целевой даты вывода американских войск.
Пока что слишком рано оценивать долгосрочные последствия ухода США из Афганистана. Цена краткосрочных последствий хаотического вывода войск высока, но в долгосрочной перспективе могут счесть правильными действия Байдена, когда он отказался от попыток построить государство в стране, разделяемой горами и племенами и объединяемой главным образом оппозицией по отношению к иностранцам.
Уход из Афганистана позволит Байдену сфокусироваться на его большой стратегии создания противовеса подъёму Китая. При всём том ущербе, который был нанесён мягкой силе США из-за хаотического вывода войск из Афганистана, у Азии имеется собственный давний баланс сил. Такие страны, как Япония, Индия и Вьетнам, не хотят, чтобы над ними доминировал Китай, и они приветствуют американское присутствие. И если задуматься над тем, что через 20 лет после болезненного американского ухода из Вьетнама США стали приветствовать в этой стране и в целом в этом регионе, общая стратегия Байдена обретает смысл.
В то же время проблема терроризма сохраняется даже спустя 20 лет после 11 сентября; террористы могут почувствовать себя взбодрившимися и попробовать ещё раз. В этом случае задача лидеров США заключается в том, чтобы разработать эффективную стратегию противодействия терроризму. Её сутью должно быть стремление избежать ловушки террористов, нанося огромный ущерб самим себе. Лидеры обязаны спланировать способы преодоления психологических шоков внутри страны и за рубежом.
Представьте себе, каким мог бы быть мир, если бы Буш избежал соблазнительного боевого призыва к глобальной войне с террором и отреагировал на 11 сентября крайне избирательными военными ударами, сочетаемыми с хорошей разведкой и дипломатией. Или, если бы он всё же вошёл в Афганистан, представьте, что он объявил бы о выводе войск через шесть месяцев, даже если бы для этого и пришлось участвовать в переговорах с презренными талибами.
Если же заглядывать вперёд, то возникает вопрос: когда произойдёт следующий теракт, смогут ли президенты удовлетворить общественное желание мести точечными ударами, объяснить расставленную террористами ловушку и сосредоточиться на создании устойчивости в ответных действиях США? Это вопрос, которым должны задаваться американцы и на который их лидеры обязаны дать ответ.