НЬЮ-ЙОРК – Клодин Гей – женщина, ставшая первым чернокожим президентом Гарвардского университета – была вынуждена подать в отставку после того, как несколько недель подвергалась давлению с требованием уволиться. Все участники этой запутанной истории, вынудившей её уйти, выглядят плохо.
Предлогом для отставки стала небрежность Гей в её академических трудах, а именно тот факт, что она не сделала ссылок на труды других учёных, которые она цитировала почти дословно в своих ранее опубликованных работах. Однако этот факт обнаружился лишь после того, как её обвинили в антисемитизме и двойных стандартах. Когда Элиз Стефаник, член Конгресса и Республиканской партии, спросила Гей, не нарушили ли вышедшие на демонстрацию студенты «кодекс поведения Гарварда своим призывами к геноциду евреев», та ответила, что это «зависит от контекста».
Можно не сомневаться, что, если бы вопрос касался геноцида чернокожего населения, никакого контекста не потребовалось бы. Но Гей попалась в ужасную ловушку. Стефаник умышленно размыла различия между призывами к геноциду и поддержкой палестинской интифады (вооружённого восстания). Последнее может предполагать насилие, но не геноцид.
Крайне правые активисты, которые помогали выдавить Гей с её поста, тоже выглядят плохо. Эти активисты, которых возглавил Кристофер Руфо из Манхэттенского института, считают карьерные успехи Гей символом несправедливых расовых предпочтений. Гей, со своей стороны, обвинила их в расизме. Но даже если они не расисты, они явно копируют так называемых прогрессистов, которые пытаются «отменить» людей, не согласных с их идеологической позицией.
Наконец, богатые еврейские спонсоры Гарварда, в их числе управляющий хедж-фондом Билл Акман, тоже выглядят плохо, потому что они устроили активную публичную кампанию против Гей. Пожертвование денег не должно давать человеку права вмешиваться в университетские дела. Акман тоже выступил с обвинениями в расизме, утверждая, что Гарвард толерантен к ненависти к евреям.
Очевидно, что американская одержимость расовым вопросом является одной из причин этого гадкого скандала с его обвинениями и контробвинениями. Но отставка Гей (а также президента Пенсильванского университета Лиз Мэгилл, которая тоже попалась в ловушку Стефаник) выявила нечто интересное: изменилось восприятие евреев.
Don’t go back to school without Project Syndicate! For a limited time, we’re offering PS Digital subscriptions for just $50.
Access every new PS commentary, our suite of subscriber-exclusive content, and the full PS archive.
Subscribe Now
Нет никаких доказательств, что Гей, Мэгилл и многие из пропалестинских демонстрантов в университетских кампусах являются антисемитами. (Сторонники ХАМАС – это уже другой вопрос). Но наиболее фанатичные защитники дела Палестины столь же сильно порабощены своей расовой одержимостью, как и крайне правые агитаторы, выступающие против «многообразия, равенства и инклюзивности». Они считают насилие в Газе и израильские репрессии против палестинцев примером господства белых.
Согласно этой точке зрения, израильтяне – это белые люди, которые жестоко тиранят цветных людей. Именно поэтому пропалестинские демонстранты выкрикивают, например, такие лозунги: «ЦАХАЛ, Ку-Клукс-Клан, вы одно и то же!». Как будто израильские солдаты похожи на южных расистов в колпаках, которые когда-то линчевали чернокожее население. Тот факт, что большинство израильтян являются выходцами из арабских стран и физически неотличимы от арабского населения, выглядит не имеющим значения.
Подобные взгляды представляют собой фундаментальное изменение по сравнению с антисемитизмом прошлого. До XIX века христиане преследовали евреев, потому что они якобы убили Христа. Но когда появились современные национальные государства, а евреи стали менее религиозными и социально эмансипировались, для оправдания давней ненависти было изобретены новые лживые биологические различия. Европейские и американские фанатики не считали евреев такими же, как они, белыми людьми. Наоборот, они выделяли их как чуждую расу.
У антисемитов любых политических убеждений было одно общее: подозрения в заговоре евреев, которые якобы представляют собой мировую клику, обладающую огромной закулисной властью. Если крайне правые антисемиты считали евреев заговорщиками-большевиками, которые хотят лишить нации их чистоты, то коммунисты видели в них капиталистов-плутократов, подавляющих рабочий класс. Главная причина, почему сионизм стал таким привлекательным для многих евреев, была в том, что обладание собственным государством должно было избавить их от преследований за то, что они вечные чужаки или, как называл их Сталин, «безродные космополиты». В Израиле они, наконец-то, могли почувствовать себя «родными».
Но уже на самых первых этапах некоторые критики Израиля стали прогнозировать, что в результате Израиль может обрести те же самые характеристики, что и нации, преследовавшие евреев в прошлом: этническая эксклюзивность, шовинизм и милитаристское чванство. Хотя в 1940-х годах Ханна Арендт была сионистом, она затем перешла в стан критиков, когда увидела, что государство для евреев превращается в еврейское государство – не в гавань для преследуемых беженцев, а в страну, которую определяет этно-религиозный национализм и чувство моральной неприкосновенности, опирающееся на историю народа-жертвы.
Для такого превращения потребовалось время. Многие из первых поселенцев были крайне левыми идеалистами. Но в состав нынешнего израильского правительства входят министры, являющиеся неприкрытыми расистами. Итамар Бен-Гвир, министр национальной безопасности, неоднократно осуждался за подстрекательство. Одной только этой причины оказалось достаточно, чтобы сегодня Израилем активно восхищались крайне правые политики в Европе и США. В 1930-е годы сторонники идеи «Америка прежде всего» (например, героический пилот Чарльз Линдберг) обычно были антисемитами, демонстрировавшими немалые симпатии к нацистской Германии. Однако сегодня Дональд Трамп и все, кто требует «Америку прежде всего», являются рьяными поклонниками еврейского государства. Этим, в свою очередь, и объясняется, почему многие активисты в университетских кампусах сравнивают ЦАХАЛ с Ку-Клукс-Кланом.
Раньше антисемиты ассоциировали евреев с Америкой, потому что для европейских националистов это были символы безродного космополитизма. А сегодня пропалестинские демонстранты ассоциируют Израиль с США, потому что они считают обе страны символом подавления белым населением цветного. Наверное, именно в этом и заключается контекст, о котором говорила Гей, когда пыталась ответить на каверзный вопрос Стефаник. Хотелось бы, конечно, чтобы Гей выразила свои мысли менее неуклюжим образом. И хотелось бы, чтобы США, в том числе лучшие вузы страны, могли умерить свою одержимость расовым вопросом. Но в настоящий момент такая задача выглядит крайне трудной.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Increasingly severe water shortages represent a human-made crisis that can be resolved through human interventions. The situation demands new thinking about the economics of this critical resource and how to manage it through mission-oriented strategies that span all levels of governance.
call attention to a global problem that demands far more attention from policymakers at all levels.
Although Kamala Harris is largely aligned with Joe Biden on many global and strategic issues, her unique worldview promises a distinct form of leadership on the international stage. Not only would US foreign policy shift under a Harris administration; it could change in highly consequential ways.
considers how the Democratic presidential nominees' views compare to Joe Biden's.
НЬЮ-ЙОРК – Клодин Гей – женщина, ставшая первым чернокожим президентом Гарвардского университета – была вынуждена подать в отставку после того, как несколько недель подвергалась давлению с требованием уволиться. Все участники этой запутанной истории, вынудившей её уйти, выглядят плохо.
Предлогом для отставки стала небрежность Гей в её академических трудах, а именно тот факт, что она не сделала ссылок на труды других учёных, которые она цитировала почти дословно в своих ранее опубликованных работах. Однако этот факт обнаружился лишь после того, как её обвинили в антисемитизме и двойных стандартах. Когда Элиз Стефаник, член Конгресса и Республиканской партии, спросила Гей, не нарушили ли вышедшие на демонстрацию студенты «кодекс поведения Гарварда своим призывами к геноциду евреев», та ответила, что это «зависит от контекста».
Можно не сомневаться, что, если бы вопрос касался геноцида чернокожего населения, никакого контекста не потребовалось бы. Но Гей попалась в ужасную ловушку. Стефаник умышленно размыла различия между призывами к геноциду и поддержкой палестинской интифады (вооружённого восстания). Последнее может предполагать насилие, но не геноцид.
Крайне правые активисты, которые помогали выдавить Гей с её поста, тоже выглядят плохо. Эти активисты, которых возглавил Кристофер Руфо из Манхэттенского института, считают карьерные успехи Гей символом несправедливых расовых предпочтений. Гей, со своей стороны, обвинила их в расизме. Но даже если они не расисты, они явно копируют так называемых прогрессистов, которые пытаются «отменить» людей, не согласных с их идеологической позицией.
Наконец, богатые еврейские спонсоры Гарварда, в их числе управляющий хедж-фондом Билл Акман, тоже выглядят плохо, потому что они устроили активную публичную кампанию против Гей. Пожертвование денег не должно давать человеку права вмешиваться в университетские дела. Акман тоже выступил с обвинениями в расизме, утверждая, что Гарвард толерантен к ненависти к евреям.
Очевидно, что американская одержимость расовым вопросом является одной из причин этого гадкого скандала с его обвинениями и контробвинениями. Но отставка Гей (а также президента Пенсильванского университета Лиз Мэгилл, которая тоже попалась в ловушку Стефаник) выявила нечто интересное: изменилось восприятие евреев.
Don’t go back to school without Project Syndicate! For a limited time, we’re offering PS Digital subscriptions for just $50.
Access every new PS commentary, our suite of subscriber-exclusive content, and the full PS archive.
Subscribe Now
Нет никаких доказательств, что Гей, Мэгилл и многие из пропалестинских демонстрантов в университетских кампусах являются антисемитами. (Сторонники ХАМАС – это уже другой вопрос). Но наиболее фанатичные защитники дела Палестины столь же сильно порабощены своей расовой одержимостью, как и крайне правые агитаторы, выступающие против «многообразия, равенства и инклюзивности». Они считают насилие в Газе и израильские репрессии против палестинцев примером господства белых.
Согласно этой точке зрения, израильтяне – это белые люди, которые жестоко тиранят цветных людей. Именно поэтому пропалестинские демонстранты выкрикивают, например, такие лозунги: «ЦАХАЛ, Ку-Клукс-Клан, вы одно и то же!». Как будто израильские солдаты похожи на южных расистов в колпаках, которые когда-то линчевали чернокожее население. Тот факт, что большинство израильтян являются выходцами из арабских стран и физически неотличимы от арабского населения, выглядит не имеющим значения.
Подобные взгляды представляют собой фундаментальное изменение по сравнению с антисемитизмом прошлого. До XIX века христиане преследовали евреев, потому что они якобы убили Христа. Но когда появились современные национальные государства, а евреи стали менее религиозными и социально эмансипировались, для оправдания давней ненависти было изобретены новые лживые биологические различия. Европейские и американские фанатики не считали евреев такими же, как они, белыми людьми. Наоборот, они выделяли их как чуждую расу.
У антисемитов любых политических убеждений было одно общее: подозрения в заговоре евреев, которые якобы представляют собой мировую клику, обладающую огромной закулисной властью. Если крайне правые антисемиты считали евреев заговорщиками-большевиками, которые хотят лишить нации их чистоты, то коммунисты видели в них капиталистов-плутократов, подавляющих рабочий класс. Главная причина, почему сионизм стал таким привлекательным для многих евреев, была в том, что обладание собственным государством должно было избавить их от преследований за то, что они вечные чужаки или, как называл их Сталин, «безродные космополиты». В Израиле они, наконец-то, могли почувствовать себя «родными».
Но уже на самых первых этапах некоторые критики Израиля стали прогнозировать, что в результате Израиль может обрести те же самые характеристики, что и нации, преследовавшие евреев в прошлом: этническая эксклюзивность, шовинизм и милитаристское чванство. Хотя в 1940-х годах Ханна Арендт была сионистом, она затем перешла в стан критиков, когда увидела, что государство для евреев превращается в еврейское государство – не в гавань для преследуемых беженцев, а в страну, которую определяет этно-религиозный национализм и чувство моральной неприкосновенности, опирающееся на историю народа-жертвы.
Для такого превращения потребовалось время. Многие из первых поселенцев были крайне левыми идеалистами. Но в состав нынешнего израильского правительства входят министры, являющиеся неприкрытыми расистами. Итамар Бен-Гвир, министр национальной безопасности, неоднократно осуждался за подстрекательство. Одной только этой причины оказалось достаточно, чтобы сегодня Израилем активно восхищались крайне правые политики в Европе и США. В 1930-е годы сторонники идеи «Америка прежде всего» (например, героический пилот Чарльз Линдберг) обычно были антисемитами, демонстрировавшими немалые симпатии к нацистской Германии. Однако сегодня Дональд Трамп и все, кто требует «Америку прежде всего», являются рьяными поклонниками еврейского государства. Этим, в свою очередь, и объясняется, почему многие активисты в университетских кампусах сравнивают ЦАХАЛ с Ку-Клукс-Кланом.
Раньше антисемиты ассоциировали евреев с Америкой, потому что для европейских националистов это были символы безродного космополитизма. А сегодня пропалестинские демонстранты ассоциируют Израиль с США, потому что они считают обе страны символом подавления белым населением цветного. Наверное, именно в этом и заключается контекст, о котором говорила Гей, когда пыталась ответить на каверзный вопрос Стефаник. Хотелось бы, конечно, чтобы Гей выразила свои мысли менее неуклюжим образом. И хотелось бы, чтобы США, в том числе лучшие вузы страны, могли умерить свою одержимость расовым вопросом. Но в настоящий момент такая задача выглядит крайне трудной.