ГАМБУРГ. На недавней конференции немецких и американских литературоведов я предположил, что наши обсуждения на высоком уровне будут иметь значение только в том случае, если мы поможем изменить жизнь студентов. Недостаточно рассказать учащимся, как навыки, выработанные при чтении литературы, могут экстраполироваться на другие сферы их жизни. Скорее, мы должны помочь им лучше интерпретировать друг друга, чтобы они могли стать хорошими друзьями, членами семьи и гражданами.
Я был готов к скепсису в ответ на свой аргумент и к возражению, что изучение великих литературных произведений важно само по себе. Но ответная критика, к моему удивлению, пошла гораздо дальше, вплоть до обвинения в том, что я потворствую «тирании». Мне сказали, что идея о том, как нам учить людей жить хорошо, ошибочно предполагает, что мы сами знаем, как жить хорошо, и что мы вправе навязывать свои взгляды другим.
В таких соображениях присутствует некоторая логика. Ведь крайне правые политики во многих странах сейчас пытаются навязать студентам свои ценности через запрет определенных предметов и книг. Но я не призывал университетских преподавателей указывать людям, как жить. Мой посыл заключался в том, что мы просто должны помочь нашим ученикам связать классную комнату с их повседневной жизнью посредством осмысленных размышлений. Резкий отклик, который я получил, красноречиво указывает на то, как некоторые гуманисты отказались от своей исторической роли — помогать людям находить смысл.
ГАМБУРГ. На недавней конференции немецких и американских литературоведов я предположил, что наши обсуждения на высоком уровне будут иметь значение только в том случае, если мы поможем изменить жизнь студентов. Недостаточно рассказать учащимся, как навыки, выработанные при чтении литературы, могут экстраполироваться на другие сферы их жизни. Скорее, мы должны помочь им лучше интерпретировать друг друга, чтобы они могли стать хорошими друзьями, членами семьи и гражданами.
Я был готов к скепсису в ответ на свой аргумент и к возражению, что изучение великих литературных произведений важно само по себе. Но ответная критика, к моему удивлению, пошла гораздо дальше, вплоть до обвинения в том, что я потворствую «тирании». Мне сказали, что идея о том, как нам учить людей жить хорошо, ошибочно предполагает, что мы сами знаем, как жить хорошо, и что мы вправе навязывать свои взгляды другим.
В таких соображениях присутствует некоторая логика. Ведь крайне правые политики во многих странах сейчас пытаются навязать студентам свои ценности через запрет определенных предметов и книг. Но я не призывал университетских преподавателей указывать людям, как жить. Мой посыл заключался в том, что мы просто должны помочь нашим ученикам связать классную комнату с их повседневной жизнью посредством осмысленных размышлений. Резкий отклик, который я получил, красноречиво указывает на то, как некоторые гуманисты отказались от своей исторической роли — помогать людям находить смысл.