ПАРИЖ/СТЭНФОРД – Аджай Банга, недавно назначенный президентом Всемирного банка, приступает к работе в поворотный момент. Суровые последствия пандемии Covid-19 остановили прогресс в развивающихся странах и погрузили в крайнюю нищету 124 миллиона человек. Тем временем полномасштабное вторжение России в Украину, усугубившее инфляцию и американо-китайские противоречия, грозит спровоцировать дальнейший рост волатильности. И поэтому, согласно прогнозам Всемирного банка, к 2024 году экономическая активность в развивающихся странах не вернётся на допандемический уровень.
Страны с низкими и средними доходами нуждаются в том, чтобы Всемирный банк возглавил глобальные усилия по сокращению крайней нищеты и повышению уровня жизни. Помогая этим странам снижать долговое бремя и бороться с изменением климата, Банк мог бы также помочь им улучшить качество воздуха и воды, расширить доступ к энергии из чистых источников, укрепить продовольственную безопасность.
Однако сейчас высок уровень скептицизма по поводу способности Банка помочь развивающимся странам справиться со стоящими перед ними проблемами. В недавней речи Банга заявил, что Всемирному банку нужны «новые подходы» к взаимодействию с развивающимся миром. Это, несомненно, верно, но любая обновлённая стратегия должна исходить из признания фундаментальной истины: Всемирный банк вряд ли будет иметь достаточно капиталов, чтобы профинансировать инвестиции, необходимые для решения колоссальных проблем в бедных странах. И поэтому Банк обязан мобилизовать все свои знания и связи (а также свой капитал) для стимулирования инвестиций, повышающих темпы экономического роста и занятости и одновременно содействующих зелёному переходу.
Это означает, что Банку нужно позиционироваться в качестве предпочтительного партнёра всех своих стейкхолдеров. Сотрудничая с властями развивающихся и развитых стран, с другими многосторонними банками развития, а также с частным сектором, Всемирный банк мог бы создавать стимулы для, как выразился Банга, «информированного принятия рисков». Такой подход позволил бы Всемирному банку использовать свои ограниченные ресурсы, чтобы подталкивать частных, государственных, двусторонних и многосторонних кредиторов к увеличению ежегодных инвестиций в устойчивое развитие: «от миллиардов к триллионам» долларов. Однако сначала Банга обязан привести свою организацию к полной прозрачности.
Создание прозрачности начинается с признания очевидного. Долговой кризис, в который сейчас погружаются развивающиеся страны, усугубила пандемия, но ещё задолго до пандемии эти страны находились на опасном пути. Нынешние долговые затруднения стали результатом действий заёмщиков и кредиторов (в том числе Всемирного банка), которые поддерживали проекты с низкой рентабельностью, не способные покрыть все издержки. Для предотвращения будущих долговых кризисов многосторонние институты должны прекратить финансирование экономически неустойчивых проектов.
Хотя технические дискуссии о том, как привлечь дополнительное финансирование, крайне важны, они не должны отвлекать Банк от жизненно важной задачи сотрудничества с властями развивающихся стран. Будет намного полезней выявлять такие направления будущих инвестиций, которые помогут повысить темпы экономического роста и ускорить энергопереход.
Первый шаг к повышению эффективности Всемирного банка уже был сделан партнёрами Банка в ходе недавнего «Саммита за новый глобальный финансовый пакт» в Париже. В бедных странах примерно 1,2 млрд человек не имеют доступа к электроэнергии, а ещё миллиард человек живут в более чем километре от круглогодичных стационарных дорог, и поэтому инвестиции в инфраструктуру помогли бы устойчивому росту экономики, сокращению долга и смягчению последствий изменения климата. Поскольку к 2030 году в развивающихся странах, как ожидается, два миллиарда человек мигрируют из сельских районов в городские, в этих государствах критически важно строить безопасные для климата электростанции, автомобильные и железные дороги.
Технические команды Банка (в тесном сотрудничестве с другими многосторонними кредиторами) должны проводить оценку объёмов дополнительного выпуска, которые способен произвести каждый доллар, вложенный в подобные проекты. К примеру, в проекте, где каждый доллар инвестиций увеличивает ВВП на 30 центов, рентабельность составляет 30%. Такой проект будет экономически целесообразным, если стоимость заимствований окажется ниже 30%.
Если Банк будет всё чаще оценивать проектные предложения партнёров, исходя из их ожидаемой рентабельности, он, скорее всего, столкнётся с негативной оценкой климатических проектов, чьи выгоды невозможно отразить лишь в объёмах ВВП. Хотя в процессе оценки Банк должен делать акцент на том, что многие климатические проекты способны обеспечивать высокий уровень рентабельности, важно понимать, что существуют убедительные причины для инвестиций в проекты, которые могут не приносить краткосрочных экономических выгод. Для уменьшения рисков, связанных с устойчивостью долга, экономические и неэкономические инвестиции необходимо тщательно сбалансировать.
Для этого Банку следует использовать двухуровневый процесс оценки. Первый уровень мог бы включать проекты, одобряемые исключительно на основе их прогнозируемой рентабельности, а второй – проекты, чьи ожидаемые экологические выгоды перевешивают их стоимость. Проекты, одобренные на основе их экономических достоинств, в дальнейшем можно разделить на две группы: проекты с высокой доходностью, способные привлечь финансирование частного сектора, и проекты с низкой доходностью, которые требуют льготного финансирования.
Как отметил недавно один из авторов этой статьи (Генри), Всемирный банк обладает финансовыми и человеческими ресурсами, позволяющими внедрить инвестиционные подходы с опорой на данные. Однако для успеха он обязан проводить оценку ожидаемой рентабельности будущих проектов, гарантировать независимую проверку и контроль этих оценок, публиковать эту информацию в свободном доступе для правительств, инвесторов и публики в целом. Публикация этих данных позволила бы правительствам – находить инфраструктурные проекты с наибольшим потенциалом повышения темпов экономического роста, частным инвесторам – принимать информированные финансовые решения, а группам гражданского общества – требовать от руководства ответственности.
Культивируя культуру прозрачности в том, что касается издержек и выгод инвестиций Всемирного банка, Банга смог бы повысить доверие к нему, что, в свою очередь, помогло бы подтолкнуть акционеров Банка к рассмотрению возможности увеличения его капитала, в то время как взаимодействие с частным сектором и другими институтами развития создавало бы необходимые масштабы и стимулы к действиям.
Да, изменить культуру Всемирного банка будет нелегко. Но множество людей в мире ждут именно таких действий и, скорее всего, они поддержат Бангу в превращении этого вялого учреждения в мощную силу, выступающую за справедливое и устойчивое будущее.
ПАРИЖ/СТЭНФОРД – Аджай Банга, недавно назначенный президентом Всемирного банка, приступает к работе в поворотный момент. Суровые последствия пандемии Covid-19 остановили прогресс в развивающихся странах и погрузили в крайнюю нищету 124 миллиона человек. Тем временем полномасштабное вторжение России в Украину, усугубившее инфляцию и американо-китайские противоречия, грозит спровоцировать дальнейший рост волатильности. И поэтому, согласно прогнозам Всемирного банка, к 2024 году экономическая активность в развивающихся странах не вернётся на допандемический уровень.
Страны с низкими и средними доходами нуждаются в том, чтобы Всемирный банк возглавил глобальные усилия по сокращению крайней нищеты и повышению уровня жизни. Помогая этим странам снижать долговое бремя и бороться с изменением климата, Банк мог бы также помочь им улучшить качество воздуха и воды, расширить доступ к энергии из чистых источников, укрепить продовольственную безопасность.
Однако сейчас высок уровень скептицизма по поводу способности Банка помочь развивающимся странам справиться со стоящими перед ними проблемами. В недавней речи Банга заявил, что Всемирному банку нужны «новые подходы» к взаимодействию с развивающимся миром. Это, несомненно, верно, но любая обновлённая стратегия должна исходить из признания фундаментальной истины: Всемирный банк вряд ли будет иметь достаточно капиталов, чтобы профинансировать инвестиции, необходимые для решения колоссальных проблем в бедных странах. И поэтому Банк обязан мобилизовать все свои знания и связи (а также свой капитал) для стимулирования инвестиций, повышающих темпы экономического роста и занятости и одновременно содействующих зелёному переходу.
Это означает, что Банку нужно позиционироваться в качестве предпочтительного партнёра всех своих стейкхолдеров. Сотрудничая с властями развивающихся и развитых стран, с другими многосторонними банками развития, а также с частным сектором, Всемирный банк мог бы создавать стимулы для, как выразился Банга, «информированного принятия рисков». Такой подход позволил бы Всемирному банку использовать свои ограниченные ресурсы, чтобы подталкивать частных, государственных, двусторонних и многосторонних кредиторов к увеличению ежегодных инвестиций в устойчивое развитие: «от миллиардов к триллионам» долларов. Однако сначала Банга обязан привести свою организацию к полной прозрачности.
Создание прозрачности начинается с признания очевидного. Долговой кризис, в который сейчас погружаются развивающиеся страны, усугубила пандемия, но ещё задолго до пандемии эти страны находились на опасном пути. Нынешние долговые затруднения стали результатом действий заёмщиков и кредиторов (в том числе Всемирного банка), которые поддерживали проекты с низкой рентабельностью, не способные покрыть все издержки. Для предотвращения будущих долговых кризисов многосторонние институты должны прекратить финансирование экономически неустойчивых проектов.
Хотя технические дискуссии о том, как привлечь дополнительное финансирование, крайне важны, они не должны отвлекать Банк от жизненно важной задачи сотрудничества с властями развивающихся стран. Будет намного полезней выявлять такие направления будущих инвестиций, которые помогут повысить темпы экономического роста и ускорить энергопереход.
SPRING SALE: Save 40% on all new Digital or Digital Plus subscriptions
Subscribe now to gain greater access to Project Syndicate – including every commentary and our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – starting at just $49.99.
Subscribe Now
Первый шаг к повышению эффективности Всемирного банка уже был сделан партнёрами Банка в ходе недавнего «Саммита за новый глобальный финансовый пакт» в Париже. В бедных странах примерно 1,2 млрд человек не имеют доступа к электроэнергии, а ещё миллиард человек живут в более чем километре от круглогодичных стационарных дорог, и поэтому инвестиции в инфраструктуру помогли бы устойчивому росту экономики, сокращению долга и смягчению последствий изменения климата. Поскольку к 2030 году в развивающихся странах, как ожидается, два миллиарда человек мигрируют из сельских районов в городские, в этих государствах критически важно строить безопасные для климата электростанции, автомобильные и железные дороги.
Технические команды Банка (в тесном сотрудничестве с другими многосторонними кредиторами) должны проводить оценку объёмов дополнительного выпуска, которые способен произвести каждый доллар, вложенный в подобные проекты. К примеру, в проекте, где каждый доллар инвестиций увеличивает ВВП на 30 центов, рентабельность составляет 30%. Такой проект будет экономически целесообразным, если стоимость заимствований окажется ниже 30%.
Если Банк будет всё чаще оценивать проектные предложения партнёров, исходя из их ожидаемой рентабельности, он, скорее всего, столкнётся с негативной оценкой климатических проектов, чьи выгоды невозможно отразить лишь в объёмах ВВП. Хотя в процессе оценки Банк должен делать акцент на том, что многие климатические проекты способны обеспечивать высокий уровень рентабельности, важно понимать, что существуют убедительные причины для инвестиций в проекты, которые могут не приносить краткосрочных экономических выгод. Для уменьшения рисков, связанных с устойчивостью долга, экономические и неэкономические инвестиции необходимо тщательно сбалансировать.
Для этого Банку следует использовать двухуровневый процесс оценки. Первый уровень мог бы включать проекты, одобряемые исключительно на основе их прогнозируемой рентабельности, а второй – проекты, чьи ожидаемые экологические выгоды перевешивают их стоимость. Проекты, одобренные на основе их экономических достоинств, в дальнейшем можно разделить на две группы: проекты с высокой доходностью, способные привлечь финансирование частного сектора, и проекты с низкой доходностью, которые требуют льготного финансирования.
Как отметил недавно один из авторов этой статьи (Генри), Всемирный банк обладает финансовыми и человеческими ресурсами, позволяющими внедрить инвестиционные подходы с опорой на данные. Однако для успеха он обязан проводить оценку ожидаемой рентабельности будущих проектов, гарантировать независимую проверку и контроль этих оценок, публиковать эту информацию в свободном доступе для правительств, инвесторов и публики в целом. Публикация этих данных позволила бы правительствам – находить инфраструктурные проекты с наибольшим потенциалом повышения темпов экономического роста, частным инвесторам – принимать информированные финансовые решения, а группам гражданского общества – требовать от руководства ответственности.
Культивируя культуру прозрачности в том, что касается издержек и выгод инвестиций Всемирного банка, Банга смог бы повысить доверие к нему, что, в свою очередь, помогло бы подтолкнуть акционеров Банка к рассмотрению возможности увеличения его капитала, в то время как взаимодействие с частным сектором и другими институтами развития создавало бы необходимые масштабы и стимулы к действиям.
Да, изменить культуру Всемирного банка будет нелегко. Но множество людей в мире ждут именно таких действий и, скорее всего, они поддержат Бангу в превращении этого вялого учреждения в мощную силу, выступающую за справедливое и устойчивое будущее.