ЛОНДОН – В этом году отмечается 20-летие Конвенции ООН о запрете противопехотных мин. С тех пор как это соглашение вступило в силу, вооружённые конфликты в Африке и других регионах постепенно пошли на спад, а демократизация – наряду с международным мониторингом – помогла сократить применение мин и иных самодельных взрывных устройств (СВУ) во всём мире. Тем временем, вызывающие восхищение люди и организации продолжают выполнять свою работу в трудных условиях, помогая жертвам и обезвреживая минные поля.
Но сейчас достигнутый прогресс оказался под угрозой. По данным доклада Landmine Monitor за 2018 год, применение мин и СВУ нарастает быстрыми, вызывающими тревогу темпами, равно как и количество смертей и ранений от этих устройств. Большинство жертв находятся в Сирии, Афганистане, Йемене, Нигерии, Мьянме и Ливии, где вооружённые силы повстанцев, правительственные войска и экстремистские группировки, подобные Исламскому государству, создают новые минные поля. Из-за предыдущих и продолжающихся закладок мин взрывоопасные пережитки войны продолжают влиять на жизнь миллионов людей, особенно гражданских лиц и детей, примерно в 50 странах.
Поскольку внимание международного сообщества сосредоточено в первую очередь на ограничении использования мин, предотвращении гибели людей и помощи раненым, намного меньше внимания уделяется тому, как эти устройства угрожают постконфликтному восстановлению. Согласно оценкам, в Йемене заложен миллион СВУ, а в Сирии – тысячи аналогичных устройств. Это серьёзно сужает путь к миру и восстановлению в этих странах.
Ситуация усугубляется тем, что операции по обезвреживанию мин осуществляются очень медленно, в них используются несовершенные методы обнаружения мин, и они опираются на неполную информацию. Многие минные поля были созданы несколько лет или даже десятилетий назад, они могли смещаться из-за оползней, наводнений и других природных явлений.
На работу по разминированию негативно влияют проблемы с координацией усилий, поскольку этот процесс фрагментирован между различными неправительственными организациями и агентствами ООН. Ещё больше затрудняет планирование и координацию этой работы слабость возможностей правительства в государствах после конфликтов. Высокая стоимость обезвреживания мин часто приводит к истощению финансовых спонсоров. И как же тогда на этом фоне должен проходить процесс разминирования?
В течение нескольких лет мы изучали эффект обезвреживания мин в Мозамбике, единственной страны, которая сумела пройти путь от «заминированной в высокой степени» (в 1992 году) до «свободной от мин» (в 2015 году). В период 1977-1992 годов Мозамбик терзала гражданская война, которая привела к гибели сотен тысяч человек из-за насилия, плохого питания и голода. Более четырёх миллионов человек – из примерно 14 млн жителей страны – стали вынужденными переселенцами.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
По данным отчёта Human Rights Watch за 1992 год, некоторые районы Мозамбика «вернулись в состояние каменного века», их надо было восстанавливать «с нуля». Но вся страна была усеяна тысячами минных полей, что крайне осложняло задачу восстановления. Правительственные войска применяли мины, чтобы защитить деревни, города и базовую инфраструктуру, а РЕНАМО – повстанческая группировка, которую поддерживали Родезия и режим апартеида в ЮАР, – активно использовала их в рамках своей стратегии террора. Существовали и более старые минные поля, оставшиеся со времён войны Мозамбика за независимость в 1964-1974 годах, когда и борцы за независимость (ФРЕЛИМО), и португальская армия применяли мины по тем или иным причинам. Боевики, бандиты и даже коммерческие фирмы использовали мины в военных целях, для защиты и для террора.
Согласно первым послевоенным оценкам, в 1992 году на территории Мозамбика насчитывался целый миллион мин, но наши данные позволили выявить примерно четверть миллионов устройств в 8000 опасных зонах. Впрочем, какой бы ни была точная цифра, достаточно всего нескольких мин, чтобы напугать гражданское население и подорвать экономическую деятельность.
В нашем исследовании мы сумели отследить, как изменения экономической активности в населённых пунктах Мозамбика (фиксируемой на спутниковых снимках в виде яркости освещения в ночное время) отреагировали на операции по обезвреживанию минных полей в период с 1992 по 2015 годы. Мы выяснили, что экономическая активность умеренно повышалась после полного обезвреживания, а это означает, что разминирование действительно помогает развитию. И что ещё важнее, мы выяснили, что разминирование приводит к сравнительно более высоким экономическим результатам, когда эта работа специально сосредотачивается на автомобильных и железных дорогах, а также на поселениях, в которых имеются рынки аграрной продукции.
Разминирование зон, которые являются ключевыми в транспортных сетях, приводит к значительному увеличению совокупной экономической активности, потому что позитивный побочный эффект возникает даже в тех районах, которые никогда не минировались. Моделирование вариантов возможной альтернативной политики позволяет сделать вывод, что крайне фрагментированная работа по разминированию в Мозамбике, по всей видимости, привела к значительным потерям, которых можно было бы избежать благодаря более скоординированным усилиям и особому вниманию к центральным узлам весьма ограниченной транспортной сети страны.
Как и несчастливые семьи у Толстого, каждая гражданская война разрушительна по-своему, а это значит, что следует с осторожностью экстраполировать результаты исследований какого-либо одного конфликта. Тем не менее, наше исследование позволяет сделать общие выводы для международного сообщества, которое готовит планы реконструкции Йемена, Сирии, Ливии и Афганистана и продолжает работу по разминированию в Колумбии, Камбодже и многих странах Африки.
Во-первых, те, кто руководит разминированием, должны рассматривать свои задачи панорамно, выявляя транспортные узлы и территории, на которых располагается транспортная инфраструктура, а также местные и региональные рынки. Да, конечно, определение приоритетов осложняется другими соображениями, в том числе необходимостью способствовать возвращению беженцев, поддерживать мир, распределять помощь и так далее. Тем не менее, учёт экономического потенциала разминирования в ключевых районах помог бы гарантировать долгосрочный успех.
Во-вторых, опыт Мозамбика даёт урок тем участникам международного сообщества, кто колеблется с решением расширить действие договора о запрете мин на противотанковые (противотранспортные) мины, которые до сих пор считаются легальными из-за их якобы «стратегической важности». Как показывают наши данные, противотанковые мины ставят под угрозу межрегиональные потоки товаров, людей и идей, поэтому они угрожают экономическому развитию и постконфликтному восстановлению.
К сожалению, Международный день просвещения по вопросам минной опасности (4 апреля) никогда не был так актуален, как сегодня, поскольку во многих странах мира эти смертельно опасные устройства по-прежнему используются в конфликтах. Помимо оказания помощи жертвам мин международное сообщество должно срочно активизировать работу по разминированию. Для этого нужны стратегические, целостные и скоординированные подходы с целью гарантировать, что разминирование приведёт к устойчивому экономическому развитию и длительному миру.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
US President Donald Trump’s import tariffs have triggered a wave of retaliatory measures, setting off a trade war with key partners and raising fears of a global downturn. But while Trump’s protectionism and erratic policy shifts could have far-reaching implications, the greatest victim is likely to be the United States itself.
warns that the new administration’s protectionism resembles the strategy many developing countries once tried.
It took a pandemic and the threat of war to get Germany to dispense with the two taboos – against debt and monetary financing of budgets – that have strangled its governments for decades. Now, it must join the rest of Europe in offering a positive vision of self-sufficiency and an “anti-fascist economic policy.”
welcomes the apparent departure from two policy taboos that have strangled the country's investment.
ЛОНДОН – В этом году отмечается 20-летие Конвенции ООН о запрете противопехотных мин. С тех пор как это соглашение вступило в силу, вооружённые конфликты в Африке и других регионах постепенно пошли на спад, а демократизация – наряду с международным мониторингом – помогла сократить применение мин и иных самодельных взрывных устройств (СВУ) во всём мире. Тем временем, вызывающие восхищение люди и организации продолжают выполнять свою работу в трудных условиях, помогая жертвам и обезвреживая минные поля.
Но сейчас достигнутый прогресс оказался под угрозой. По данным доклада Landmine Monitor за 2018 год, применение мин и СВУ нарастает быстрыми, вызывающими тревогу темпами, равно как и количество смертей и ранений от этих устройств. Большинство жертв находятся в Сирии, Афганистане, Йемене, Нигерии, Мьянме и Ливии, где вооружённые силы повстанцев, правительственные войска и экстремистские группировки, подобные Исламскому государству, создают новые минные поля. Из-за предыдущих и продолжающихся закладок мин взрывоопасные пережитки войны продолжают влиять на жизнь миллионов людей, особенно гражданских лиц и детей, примерно в 50 странах.
Поскольку внимание международного сообщества сосредоточено в первую очередь на ограничении использования мин, предотвращении гибели людей и помощи раненым, намного меньше внимания уделяется тому, как эти устройства угрожают постконфликтному восстановлению. Согласно оценкам, в Йемене заложен миллион СВУ, а в Сирии – тысячи аналогичных устройств. Это серьёзно сужает путь к миру и восстановлению в этих странах.
Ситуация усугубляется тем, что операции по обезвреживанию мин осуществляются очень медленно, в них используются несовершенные методы обнаружения мин, и они опираются на неполную информацию. Многие минные поля были созданы несколько лет или даже десятилетий назад, они могли смещаться из-за оползней, наводнений и других природных явлений.
На работу по разминированию негативно влияют проблемы с координацией усилий, поскольку этот процесс фрагментирован между различными неправительственными организациями и агентствами ООН. Ещё больше затрудняет планирование и координацию этой работы слабость возможностей правительства в государствах после конфликтов. Высокая стоимость обезвреживания мин часто приводит к истощению финансовых спонсоров. И как же тогда на этом фоне должен проходить процесс разминирования?
В течение нескольких лет мы изучали эффект обезвреживания мин в Мозамбике, единственной страны, которая сумела пройти путь от «заминированной в высокой степени» (в 1992 году) до «свободной от мин» (в 2015 году). В период 1977-1992 годов Мозамбик терзала гражданская война, которая привела к гибели сотен тысяч человек из-за насилия, плохого питания и голода. Более четырёх миллионов человек – из примерно 14 млн жителей страны – стали вынужденными переселенцами.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
По данным отчёта Human Rights Watch за 1992 год, некоторые районы Мозамбика «вернулись в состояние каменного века», их надо было восстанавливать «с нуля». Но вся страна была усеяна тысячами минных полей, что крайне осложняло задачу восстановления. Правительственные войска применяли мины, чтобы защитить деревни, города и базовую инфраструктуру, а РЕНАМО – повстанческая группировка, которую поддерживали Родезия и режим апартеида в ЮАР, – активно использовала их в рамках своей стратегии террора. Существовали и более старые минные поля, оставшиеся со времён войны Мозамбика за независимость в 1964-1974 годах, когда и борцы за независимость (ФРЕЛИМО), и португальская армия применяли мины по тем или иным причинам. Боевики, бандиты и даже коммерческие фирмы использовали мины в военных целях, для защиты и для террора.
Согласно первым послевоенным оценкам, в 1992 году на территории Мозамбика насчитывался целый миллион мин, но наши данные позволили выявить примерно четверть миллионов устройств в 8000 опасных зонах. Впрочем, какой бы ни была точная цифра, достаточно всего нескольких мин, чтобы напугать гражданское население и подорвать экономическую деятельность.
В нашем исследовании мы сумели отследить, как изменения экономической активности в населённых пунктах Мозамбика (фиксируемой на спутниковых снимках в виде яркости освещения в ночное время) отреагировали на операции по обезвреживанию минных полей в период с 1992 по 2015 годы. Мы выяснили, что экономическая активность умеренно повышалась после полного обезвреживания, а это означает, что разминирование действительно помогает развитию. И что ещё важнее, мы выяснили, что разминирование приводит к сравнительно более высоким экономическим результатам, когда эта работа специально сосредотачивается на автомобильных и железных дорогах, а также на поселениях, в которых имеются рынки аграрной продукции.
Разминирование зон, которые являются ключевыми в транспортных сетях, приводит к значительному увеличению совокупной экономической активности, потому что позитивный побочный эффект возникает даже в тех районах, которые никогда не минировались. Моделирование вариантов возможной альтернативной политики позволяет сделать вывод, что крайне фрагментированная работа по разминированию в Мозамбике, по всей видимости, привела к значительным потерям, которых можно было бы избежать благодаря более скоординированным усилиям и особому вниманию к центральным узлам весьма ограниченной транспортной сети страны.
Как и несчастливые семьи у Толстого, каждая гражданская война разрушительна по-своему, а это значит, что следует с осторожностью экстраполировать результаты исследований какого-либо одного конфликта. Тем не менее, наше исследование позволяет сделать общие выводы для международного сообщества, которое готовит планы реконструкции Йемена, Сирии, Ливии и Афганистана и продолжает работу по разминированию в Колумбии, Камбодже и многих странах Африки.
Во-первых, те, кто руководит разминированием, должны рассматривать свои задачи панорамно, выявляя транспортные узлы и территории, на которых располагается транспортная инфраструктура, а также местные и региональные рынки. Да, конечно, определение приоритетов осложняется другими соображениями, в том числе необходимостью способствовать возвращению беженцев, поддерживать мир, распределять помощь и так далее. Тем не менее, учёт экономического потенциала разминирования в ключевых районах помог бы гарантировать долгосрочный успех.
Во-вторых, опыт Мозамбика даёт урок тем участникам международного сообщества, кто колеблется с решением расширить действие договора о запрете мин на противотанковые (противотранспортные) мины, которые до сих пор считаются легальными из-за их якобы «стратегической важности». Как показывают наши данные, противотанковые мины ставят под угрозу межрегиональные потоки товаров, людей и идей, поэтому они угрожают экономическому развитию и постконфликтному восстановлению.
К сожалению, Международный день просвещения по вопросам минной опасности (4 апреля) никогда не был так актуален, как сегодня, поскольку во многих странах мира эти смертельно опасные устройства по-прежнему используются в конфликтах. Помимо оказания помощи жертвам мин международное сообщество должно срочно активизировать работу по разминированию. Для этого нужны стратегические, целостные и скоординированные подходы с целью гарантировать, что разминирование приведёт к устойчивому экономическому развитию и длительному миру.