КЕМБРИДЖ – В традиционной экономике всегда была “слепая зона”, когда речь шла о рабочих местах. Эта проблема восходит к Адаму Смиту, который поставил на трон экономической жизни потребителей, а не рабочих. Он утверждал, что для благосостояния важно не то, как или что мы производим, а то, можем ли мы потребить предпочитаемый нами пакет товаров и услуг.
С тех пор современная экономика кодифицировала этот подход, зафиксировав индивидуальное благосостояние в качестве преференциальной функции, определяемой нашим потребительским пакетом. Выбирая товары и услуги, которые приносят нам наибольшее удовлетворение, мы максимизируем “полезность”. Несмотря на то, что каждый потребитель также является своего рода работником, рабочие места лишь косвенно попадают в уравнение через доход, который они обеспечивают, определяя, сколько денег мы можем потратить на потребление.
Однако характер работы имеет последствия, выходящие далеко за рамки бюджета. Работа является источником личного достоинства и социального признания. Она помогает определить, кто мы, какой вклад мы вносим в развитие общества, а также уважение, которое общество, в свою очередь, оказывает нам. Мы знаем, что работа имеет значение, потому что люди, потерявшие ее, как правило, испытывают значительное и постоянное снижение удовлетворенности жизнью. Денежный эквивалент такого снижения как правило кратен доходу человека, что делает компенсацию посредством государственных трансфертов (таких как страхование по безработице) невыполнимой для всех практических целей.
В более широком смысле, рабочие места являются цементом социальной жизни. Когда достойные рабочие места среднего класса исчезают – из-за автоматизации, торговли или политики жесткой экономии – это имеет не только прямые экономические, но и далеко идущие социальные и политические последствия. Растет преступность, распадаются семьи, растет уровень наркозависимости и самоубийств, растет поддержка авторитаризма.
Когда экономисты и политики думают о социальной справедливости, они обычно сосредотачиваются на “распределительном” разнообразии – кто что получает? Но, как утверждает политический философ Майкл Дж. Сэндел, возможно, более важным критерием является “контрибутивная справедливость”, которая относится к возможностям завоевать социальное уважение, которое приходит с хорошей работой и “производством того, что нужно и ценно для других”.
Хотя эти вопросы обычно рассматриваются в контексте стран с развитой экономикой, они не менее важны и для развивающихся стран. В богатых странах хорошей работой может cчитаться та, которая позволяет достичь уровня жизни среднего класса и обеспечивает соблюдение основных трудовых прав, таких как безопасные условия труда, заключение коллективных договоров и запрет на произвольное увольнение. В бедных странах хорошей работой обычно является та, которая просто обеспечивает более высокий уровень жизни, чем непродуктивное, отнимающее много сил натуральное хозяйство или нестабильное существование в неформальном секторе.
Don’t go back to school without Project Syndicate! For a limited time, we’re offering PS Digital subscriptions for just $50.
Access every new PS commentary, our suite of subscriber-exclusive content, and the full PS archive.
Subscribe Now
Фактически, переход людей с плохой работы на лучшую отражает весь процесс структурных изменений, которые являются движущей силой экономического развития. Скорейшее и устойчивое разблокирование этого процесса имеет решающее значение, и индустриализация исторически является основным двигателем этого процесса.
Проблема сейчас заключается в том, что обрабатывающая промышленность больше не является трудоемким сектором, каким она была раньше. Совокупность факторов – в частности, повышение квалификации и капиталоемкости современных методов производства, а также жесткая международная конкуренция за присоединение к глобальным цепочкам создания стоимости, крайне затрудняет для развивающихся стран задачу увеличения занятости в формальном производстве. Даже в странах с сильными промышленными секторами (не в последнюю очередь в Китае) наблюдается снижение доли обрабатывающей промышленности в общей занятости.
Неизбежным следствием этих тенденций является то, что основная часть лучших рабочих мест будет создаваться в сфере услуг, как в развивающихся, так и в развитых странах. Но поскольку большинство услуг в развивающихся странах являются крайне непродуктивными и неформальными, такой сдвиг представляет собой серьезную проблему. Еще хуже то, что большинство правительств не привыкли рассматривать сектор услуг в качестве движущей силы роста. Политика роста – будь то политика в области научных исследований и разработки, управления, регулирования или промышленная политика – как правило ориентирована на крупные производственные компании, конкурирующие на мировых рынках.
Как бы это ни было сложно, правительствам необходимо научиться одновременно повышать производительность и занятость в трудоемких секторах услуг. Это означает принятие мер, обладающих многими чертами “современной промышленной политики”, в соответствии с которыми государство в обмен на создание рабочих мест осуществляет тесное итеративное сотрудничество с компаниями для устранения препятствий на пути их расширения.
Примеры такой модели уже есть по всему миру. Рассмотрим партнерство индийского штата Харьяна (начавшееся в 2018 году) с услугами такси Ola и Uber. Это государственно-частное партнерство, созданное с целью увеличения занятости молодежи путем упрощения для этих компаний поиска и найма водителей, основано на четком принципе “услуга за услугу”. Харьяна смягчил правила, которые препятствовали росту сферы услуг, поделился базами данных о безработной молодежи и провел эксклюзивные ярмарки вакансий для компаний, которые, в свою очередь, взяли на себя (мягкие) обязательства по трудоустройству значительного числа молодых людей.
Это соглашение носит динамичный характер. Возможность адаптации условий к меняющимся обстоятельствам способствует укреплению взаимного доверия, без навязывания компаниям жестких условий. Менее чем за год партнерство позволило создать более 44 000 новых рабочих мест для молодежи Харьяны.
Разумеется, услуги представляют собой смесь различных видов деятельности с большой неоднородностью размеров и форм компаний. Любая реалистичная программа по расширению продуктивной занятости в сфере услуг должна быть избирательной, ориентированной на те фирмы и подсектора, которые с большей вероятностью будут успешными. Необходимо проведение экспериментов, и местные органы власти – муниципалитеты и субнациональные власти – зачастую будут в лучшем положении, чем национальные должностные лица, при реализации пилотных программ.
В конечном счете, экономический рост и справедливость требуют подхода к развитию, ориентированного на создание рабочих мест. Экономический рост возможен только в том случае, если работники переходят на более качественные и производительные рабочие места, а справедливость требует улучшения перспектив занятости для работников, находящихся в нижней части распределения доходов. Растущий средний класс, в свою очередь, будет способствовать росту внутреннего спроса и усиливать создание рабочих мест в сфере услуг.
Модель, основанная на услугах, не может обеспечить таких чудес роста, которые в прошлом творила экспортно-ориентированная индустриализация. Но она все равно может привести к более качественному экономическому росту, с гораздо большей социальной интеграцией и расширением среднего класса.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Increasingly severe water shortages represent a human-made crisis that can be resolved through human interventions. The situation demands new thinking about the economics of this critical resource and how to manage it through mission-oriented strategies that span all levels of governance.
call attention to a global problem that demands far more attention from policymakers at all levels.
Although Kamala Harris is largely aligned with Joe Biden on many global and strategic issues, her unique worldview promises a distinct form of leadership on the international stage. Not only would US foreign policy shift under a Harris administration; it could change in highly consequential ways.
considers how the Democratic presidential nominees' views compare to Joe Biden's.
КЕМБРИДЖ – В традиционной экономике всегда была “слепая зона”, когда речь шла о рабочих местах. Эта проблема восходит к Адаму Смиту, который поставил на трон экономической жизни потребителей, а не рабочих. Он утверждал, что для благосостояния важно не то, как или что мы производим, а то, можем ли мы потребить предпочитаемый нами пакет товаров и услуг.
С тех пор современная экономика кодифицировала этот подход, зафиксировав индивидуальное благосостояние в качестве преференциальной функции, определяемой нашим потребительским пакетом. Выбирая товары и услуги, которые приносят нам наибольшее удовлетворение, мы максимизируем “полезность”. Несмотря на то, что каждый потребитель также является своего рода работником, рабочие места лишь косвенно попадают в уравнение через доход, который они обеспечивают, определяя, сколько денег мы можем потратить на потребление.
Однако характер работы имеет последствия, выходящие далеко за рамки бюджета. Работа является источником личного достоинства и социального признания. Она помогает определить, кто мы, какой вклад мы вносим в развитие общества, а также уважение, которое общество, в свою очередь, оказывает нам. Мы знаем, что работа имеет значение, потому что люди, потерявшие ее, как правило, испытывают значительное и постоянное снижение удовлетворенности жизнью. Денежный эквивалент такого снижения как правило кратен доходу человека, что делает компенсацию посредством государственных трансфертов (таких как страхование по безработице) невыполнимой для всех практических целей.
В более широком смысле, рабочие места являются цементом социальной жизни. Когда достойные рабочие места среднего класса исчезают – из-за автоматизации, торговли или политики жесткой экономии – это имеет не только прямые экономические, но и далеко идущие социальные и политические последствия. Растет преступность, распадаются семьи, растет уровень наркозависимости и самоубийств, растет поддержка авторитаризма.
Когда экономисты и политики думают о социальной справедливости, они обычно сосредотачиваются на “распределительном” разнообразии – кто что получает? Но, как утверждает политический философ Майкл Дж. Сэндел, возможно, более важным критерием является “контрибутивная справедливость”, которая относится к возможностям завоевать социальное уважение, которое приходит с хорошей работой и “производством того, что нужно и ценно для других”.
Хотя эти вопросы обычно рассматриваются в контексте стран с развитой экономикой, они не менее важны и для развивающихся стран. В богатых странах хорошей работой может cчитаться та, которая позволяет достичь уровня жизни среднего класса и обеспечивает соблюдение основных трудовых прав, таких как безопасные условия труда, заключение коллективных договоров и запрет на произвольное увольнение. В бедных странах хорошей работой обычно является та, которая просто обеспечивает более высокий уровень жизни, чем непродуктивное, отнимающее много сил натуральное хозяйство или нестабильное существование в неформальном секторе.
Don’t go back to school without Project Syndicate! For a limited time, we’re offering PS Digital subscriptions for just $50.
Access every new PS commentary, our suite of subscriber-exclusive content, and the full PS archive.
Subscribe Now
Фактически, переход людей с плохой работы на лучшую отражает весь процесс структурных изменений, которые являются движущей силой экономического развития. Скорейшее и устойчивое разблокирование этого процесса имеет решающее значение, и индустриализация исторически является основным двигателем этого процесса.
Проблема сейчас заключается в том, что обрабатывающая промышленность больше не является трудоемким сектором, каким она была раньше. Совокупность факторов – в частности, повышение квалификации и капиталоемкости современных методов производства, а также жесткая международная конкуренция за присоединение к глобальным цепочкам создания стоимости, крайне затрудняет для развивающихся стран задачу увеличения занятости в формальном производстве. Даже в странах с сильными промышленными секторами (не в последнюю очередь в Китае) наблюдается снижение доли обрабатывающей промышленности в общей занятости.
Неизбежным следствием этих тенденций является то, что основная часть лучших рабочих мест будет создаваться в сфере услуг, как в развивающихся, так и в развитых странах. Но поскольку большинство услуг в развивающихся странах являются крайне непродуктивными и неформальными, такой сдвиг представляет собой серьезную проблему. Еще хуже то, что большинство правительств не привыкли рассматривать сектор услуг в качестве движущей силы роста. Политика роста – будь то политика в области научных исследований и разработки, управления, регулирования или промышленная политика – как правило ориентирована на крупные производственные компании, конкурирующие на мировых рынках.
Как бы это ни было сложно, правительствам необходимо научиться одновременно повышать производительность и занятость в трудоемких секторах услуг. Это означает принятие мер, обладающих многими чертами “современной промышленной политики”, в соответствии с которыми государство в обмен на создание рабочих мест осуществляет тесное итеративное сотрудничество с компаниями для устранения препятствий на пути их расширения.
Примеры такой модели уже есть по всему миру. Рассмотрим партнерство индийского штата Харьяна (начавшееся в 2018 году) с услугами такси Ola и Uber. Это государственно-частное партнерство, созданное с целью увеличения занятости молодежи путем упрощения для этих компаний поиска и найма водителей, основано на четком принципе “услуга за услугу”. Харьяна смягчил правила, которые препятствовали росту сферы услуг, поделился базами данных о безработной молодежи и провел эксклюзивные ярмарки вакансий для компаний, которые, в свою очередь, взяли на себя (мягкие) обязательства по трудоустройству значительного числа молодых людей.
Это соглашение носит динамичный характер. Возможность адаптации условий к меняющимся обстоятельствам способствует укреплению взаимного доверия, без навязывания компаниям жестких условий. Менее чем за год партнерство позволило создать более 44 000 новых рабочих мест для молодежи Харьяны.
Разумеется, услуги представляют собой смесь различных видов деятельности с большой неоднородностью размеров и форм компаний. Любая реалистичная программа по расширению продуктивной занятости в сфере услуг должна быть избирательной, ориентированной на те фирмы и подсектора, которые с большей вероятностью будут успешными. Необходимо проведение экспериментов, и местные органы власти – муниципалитеты и субнациональные власти – зачастую будут в лучшем положении, чем национальные должностные лица, при реализации пилотных программ.
В конечном счете, экономический рост и справедливость требуют подхода к развитию, ориентированного на создание рабочих мест. Экономический рост возможен только в том случае, если работники переходят на более качественные и производительные рабочие места, а справедливость требует улучшения перспектив занятости для работников, находящихся в нижней части распределения доходов. Растущий средний класс, в свою очередь, будет способствовать росту внутреннего спроса и усиливать создание рабочих мест в сфере услуг.
Модель, основанная на услугах, не может обеспечить таких чудес роста, которые в прошлом творила экспортно-ориентированная индустриализация. Но она все равно может привести к более качественному экономическому росту, с гораздо большей социальной интеграцией и расширением среднего класса.